Надежда Михновец - Три дочери Льва Толстого [litres]

А. Л. Толстая отреагировала на резкие перемены, динамичность и сложность процессов культурной жизни, ратовала за сохранение духовных ценностей в обществе потребления. Александра Львовна внимательно отнеслась к молодежи, возлагая на нее надежды: «Очень часто теперь я читаю лекции в университетах для молодежи и в школах. И я вижу очень большой сдвиг в интересах молодежи. Вы знаете, я вспоминаю изречение моего отца, которое было у него: кажется, в дневнике написано, что нельзя жить просто одними внешними интересами. И я знаю, что если живешь без веры в Бога и без служения людям, что является волей Бога, то, конечно, жизнь делается все хуже и хуже, как говорил мой отец. Надо иметь какую-то духовную жизнь. Только материальным не проживешь. И американцы начинают чувствовать, что нельзя жить только интересами телевизии, кино, хорошей машины. Есть какая-то иная сущность, которая наполняет человеческую жизнь» [1697].

Александра Львовна всегда ощущала себя активным участником современности. В архивах Толстовского фонда хранится текст ее выступления «I am very happy…» от 12 декабря 1962 года против решения Высшего суда США, запрещающего молитву в школах. Там же находится письмо 1970 года в Национальный центр аэронавтики США о противодействии атеистке Мэдлин О’Хара и о пользе чтения Библии аэронавтами в космическом полете.

В своем неприятии ценностей современности А. Л. Толстая была тверда. В речи, произнесенной в 1970 году, она подчеркнула: «Мы живем в один из самых страшных периодов истории мира. Служение, жертвенность, помощь ближнему, дающие самое большое удовлетворение и счастье человеку, – все это отошло на задний план. Нажива, деньги, материальное благополучие являются главной целью и стимулом в жизни людей нашего времени. Век жертвенности и служения прошел. Но есть еще оазисы в бездушной пустыне людского эгоизма и безверия…» [1698]

Александра Львовна и была для окружающих таким «оазисом».

Она стала известным в США и мире общественным деятелем. Правда, растущая популярность ее тяготила: «И американцы ко мне, и американское правительство и организации относятся очень, очень хорошо. Иногда бывает просто трудно. Вот возьмите: завтра будет воскресенье. Сюда стекаются со всех концов люди: американцы, русские, которым мы когда-то чем-то помогли. И будет много народу. Это и радостно, и иногда очень утомительно. И знаете, что я иногда делаю? Иногда я беру удочки и уезжаю на одно из озер и сижу там совершенно одна, отдыхаю с моими мыслями. Потому что считаю, что вообще одиночество нужно, и это единственное место, куда я могу уехать, где люди меня не могут найти, где я могу сосредоточиться на своих мыслях и успокоиться, потому что очень много приходится общаться с людьми. Повторяю, это бывает и радостно, но иногда и утомительно» [1699].

Хорошо сложилась встреча Александры Львовны с дочерью И. В. Сталина – Светланой Аллилуевой. В марте 1967 года С. И. Аллилуева, находясь в Индии, попросила политического убежища в США, в том же году прибыла в эту страну. А. Л. Толстая с сочувствием отнеслась к новоиспеченной эмигрантке. 30 июля 1967 года она написала дочери Иосифа Сталина, искренне подбадривая ее: «Ваша трагедия – трагедия России, трагедия всех нас – русских, и все мы виноваты. Помните последние главы „Войны и мира“? Не отдельные лица делают историю, массы выбрасывают правителей. А разве сейчас в Америке, во Франции, Китае, России не то же самое? Кто эти правители? Что они понимают? Что происходит с народами? Где вера в Бога, где традиции, порядочность, мораль, нравственность? Страшно стало жить. 〈…〉 Мне хотелось бы, чтобы Вы подарили мне 5 минут и прочли мою любимую главу „Весна“ в моей книге, она Вас ничем не огорчит. (Между прочим, я ничего плохого не пишу о Вашем отце, он очень помог мне в моей работе.) Ну, Господь с Вами, дорогая, дай Вам Бог силы – внутренней, духовной, чтобы все пережить…» [1700]

Встреча А. Л. Толстой и С. И. Аллилуевой состоялась 18 октября. Аллилуева написала в воспоминаниях о дочери Толстого: «Она была очень мила и приветлива. Но вряд ли она понимала, как волновалась я, пока доехала к ней в Вэлли-Коттедж, штат Нью-Йорк. Для меня это была встреча с целой эпохой. Я была несколько раз в доме Льва Толстого в Ясной Поляне и, казалось, хорошо знала жизнь, взгляды и творчество этого гигантского человека, чьи романы до сих пор являются для меня непревзойденным образцом русского языка, простоты стиля и образа мышления. Лев Толстой – это значит для меня слишком много. Я так волновалась, отправляясь на свидание с его живой дочерью, что даже никак не могу вспомнить сейчас, о чем мы с ней говорили… Был обед с русским борщом, гречневой кашей, настоящим ржаным хлебом, водочкой и селедочкой». Затем Светлана Аллилуева перечисляла, что неустанно делает Толстая для своих соотечественников, и уверяла своих читателей, что дочь великого романиста обрела новый дом: «Александра Толстая живет на ферме в своеобразной колонии, вроде Ясной Поляны» [1701]. После этой встречи С. И. Аллилуева передала из своих литературных заработков Толстовскому фонду 50 тысяч долларов. В ответ Александра Львовна с благодарностью написала: «Вчера подсчитали наши расходы и нашу кассу. Оставалось на содержание контор за границей и контору в Нью-Йорке 9000 долларов. Вы спасли Толст〈овский〉 фонд! Еще раз спасибо! Мне захотелось Вам написать об этом, чтобы Вы порадовались вместе с нами. Ваша А. Т.» [1702].

А. Л. Толстая и Т. А. Шауфус. 1974

Ранее, в 1964 году, на вопрос корреспондента «Радио Свобода – Свободная Европа» [1703]Людмилы Сергеевны Оболенской о расписании на каждый день восьмидесятилетняя Александра Львовна ответила: «Оно очень разное, потому что когда я езжу в контору, то я там сижу, подписываю бумаги, диктую и т. д. Когда я здесь, на ферме, то здесь всегда так много работы. Здесь сейчас у нас проходит летний лагерь, в котором 40 человек, будет, вероятно, до 60. Потом у нас два дома для престарелых. Так что сейчас на ферме живет около 165 человек и, конечно, очень много всяких забот. А утром я стараюсь писать, писать письма, статьи, вообще работать головой. Потом меня мотают по разным административным делам» [1704].

На ферме Толстой действительно всегда было много работы. Здесь располагались церковь, библиотека, курсы по изучению русского языка и культуры для американских студентов, ежегодный летний детский лагерь, дом для престарелых и приют для хронических больных. Здесь доживали свой век известные люди Российской империи.

Публикация Л. С. Оболенской сопровождалась указанием на итоги сделанного на тот момент: «…при содействии Толстовского фонда в США въехало около 40 тысяч человек, включая старообрядцев из Турции, беженцев из коммунистического Китая, калмыков и людей других национальностей. В определенный период Толстовский фонд имел 15 отделений в странах Западной Европы, на Ближнем Востоке и в Южной Америке» [1705].