Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Многим из моих коллег-демократов повезло меньше. Консервативное движение делало свои первые большие успехи. Флойд Хаскелл проиграл в Колорадо, Дик Кларк в Айове, Уильям Хэтэуэй в Мэне, Том Макинтайр в Нью-Гэмпшире и Уенделл Андерсон в Миннесоте. Но больше всего меня поразила потеря другого места от Миннесоты – места, которое занимал Хьюберт Хамфри, скончавшийся от рака в январе 1978 года.

Я любил Хьюберта Хамфри: Босс был выдающимся политиком. Он мог бы занять президентский пост в 1968 году, если бы не впрягся за разрушительную войну Линдона Джонсона во Вьетнаме. Он не поддерживал политику эскалации Джонсона, но как вице-президент Хамфри защищал своего президента из чувства долга. Он был невероятно щедрым человеком, который часто плохо справлялся с политическими расчетами. Когда он устроил неожиданные европейские каникулы для меня и моего брата Джимми, чтобы поддержать меня в тяжелые первые месяцы в Сенате, я спросил его: «Босс, а что насчет голосований? На следующей неделе у нас заседание». Хамфри сказал, чтобы я не волновался. Он проверил расписание Сената: я ничего не пропускал. В неделю, когда меня не было, случился филибастер [43] Так называют ситуацию, когда партийное меньшинство препятствует принятию законопроектов, затягивая обсуждения. – Примеч. пер. . Я пропустил более семидесяти голосований, что было на руку республиканцам в Делавэре, которые хотели лишить меня места в Сенате.

Когда Майк Мэнсфилд ушел в отставку, Хамфри попросил меня поддержать его кандидатуру на место лидера большинства. Я не мог ему отказать. Когда он попросил именно меня выдвинуть его кандидатуру на кокусе демократов, я счел это за честь. Тем временем его главный оппонент Боб Берд тоже попросил моей поддержки. Когда я сказал председателю Берду, что уже выступаю за Хамфри, он спросил меня, поддержу ли я его в перебаллотировке, если ни у кого не будет достаточно голосов. Я сказал ему, что все еще буду с Хамфри. Затем он спросил, что будет, если Хамфри вылетит. Я сказал ему, что следующим я уже пообещал Фрицу Холлингсу. Берд был непреклонен.

И все же Берд наверняка удивился, когда на кокусе я поднялся, чтобы выдвинуть кандидатуру Хамфри. Имя Берда уже было произнесено, когда я попросил предоставить мне слово, – все было очень формально. «Сенатор от Делавэра, – объявил Иноуэ, который председательствовал. – Сенатор Байден».

«Я выдвигаю кандидатуру Хьюберта Хамфри на должность лидера Сената Соединенных Штатов», – сказал я. Но не успел я начать свою речь об особых заслугах Хьюберта Хамфри и о том, почему он достоин стать лидером, как сам Хамфри попросил дать ему слово. «Джо! Я люблю тебя. Я люблю тебя. У меня нет слов, чтобы тебя отблагодарить… Это так прекрасно!» Затем Хамфри объяснил, что незадолго до кокуса он говорил с Бердом, и, к моему изумлению, добавил: «И я предлагаю, чтобы мы единогласно выбрали Боба Берда нашим новым лидером».

Итак, Берд стал нашим новым лидером даже без голосования, а я стоял с открытым ртом. Из-за Хамфри я сам себя подставил. Он не потрудился сказать мне, что заключил сделку с Бердом. Почти все в зале смеялись над этим. Таков был Босс – геройствующий, щедрый и эгоцентричный. Он не подумал, как все это может повлиять на меня. В нем не было ни капли жестокости, но Босс просто не мог устоять перед тем, чтобы посмотреть, как кто-то, кто им восхищается, выдвигает его кандидатуру. Увы, у Боба Берда тоже был особый нрав. Я явно усложнил себе будущие отношения с нашим новым лидером. Джон Калвер поймал меня по пути с собрания. Он все еще смеялся. «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, Джо», – сказал он.

Однако во время другой серьезной кампании Хамфри позволил мне выбирать самостоятельно. В 1974 году я приехал в Атланту, чтобы выступить с речью, и губернатор Джорджии пригласил меня остановиться у него дома. Его едва ли можно было назвать фигурой национального масштаба, но неожиданно он признался мне, что подумывает баллотироваться в президенты. Он видел много влиятельных демократов, которые делились планами поучаствовать в выборах 1976 года, и эти кандидаты его не впечатляли. Он спросил у меня совета по поводу кампании, у которой было не так много шансов на успех. Я сказал, что ему придется преодолеть множество препятствий. Он был южанином. У него не было опыта во внешней политике. Он мало знал о национальных проблемах. «Но если бы вам удалось заставить мою сестру вести кампанию, – пошутил я, – можно было бы и победить».

Вернувшись в Вашингтон, я спросил Хамфри, не собирался ли он баллотироваться в президенты в 1976 году, и он не собирался. Так 1976 году я стал первым из крупных политиков за пределами Джорджии, поддержавшим кандидатуру Джимми Картера на пост президента. В то время я считал Картера необходимой фигурой в Демократической партии, с учетом того, что партия теряла поддержку работающих американцев среднего класса. Я думал, что Картер сможет поправить политику партии. Он был южанином с прогрессивными взглядами на расовый вопрос. Он говорил о сбалансированных бюджетах. Он был предан идеалам «Войны с бедностью», при этом без перегибов по поводу идеи государства всеобщего благосостояния. Он был готов вести переговоры об ограничении вооружений с Советским Союзом и сделать права человека основой нашей внешней политики.

Однако после избрания Джимми Картер не смог воплотить все это в жизнь. Он не смог преодолеть ортодоксию Демократической партии и не мог преодолеть себя. Я заметил проблемы уже в первые месяцы после его избрания. Картер редко бывал в Вашингтоне во время кампании 1976 года, отчасти потому, что он никогда не чувствовал себя там желанным гостем. У бывшего губернатора было очень мало связей с демократами в Сенате, и многие из них восприняли его кандидатуру как шутку. Пренебрежение, реальное и мнимое, подпитывало выдвижение Картера от Демократической партии – он шел против демократического истеблишмента. Однако незадолго до инаугурации Картера демократы Сената попытались наладить с ним контакт. Мы пригласили его выступить на кокусе, и меня попросили его представить. Когда мы с избранным президентом ожидали нашего выхода, меня поразило, насколько он нервничал. Он неловко наклонился вперед, и казалось, его руки дрожали. Он напомнил мне отца Нейлии в день нашей свадьбы. Его поведение в тот день можно было понять, но наблюдать за этим было грустно.

Картеру было нелегко прощать и забывать обиды, что было заметно по поведению его сотрудников в Белом доме. В Вашингтоне они мало кому доверяли. У меня и моих сотрудников отношения с Белым домом Картера складывались не лучше, чем у остальных на Капитолийском холме, и мы не знали, что сделать, чтобы отношения наладились. Вскоре после инаугурации представители пенсильванского совета АФТ-КПП [44] Американская федерация труда – Конгресс промышленных профсоюзов – крупнейшее в США объединение профсоюзов. – Примеч. пер. позвонили мне, чтобы назначить встречу в Белом доме. При Джонсоне совету устроили экскурсию по Белому дому и личную аудиенцию у президента. В этот раз они попросили моего начальника секретариата Теда Кауфмана организовать аналогичную встречу. Они сказали, что не хотят отнимать время у президента Картера, но было бы неплохо встретиться с вице-президентом Мондейлом.