Джо Байден - Сдержать обещания. В жизни и политике

Но центральным элементом статьи обо мне была нечеткая фотография, которую выкопал из архивов старинный друг дедушки Финнигана – Томми Филлипс, много лет работавший политическим обозревателем Tribune . На ней был запечатлен парад в честь Дня святого Патрика, проходивший много лет назад в центре Скрантона. Все внимание было сосредоточено на маршале того парада, недавно ушедшем в отставку президенте Гарри Трумэне, который восседал в большом кабриолете с опущенным верхом. В нижней части снимка, среди толпы, выстроившейся по ходу движения парада, виднелась расплывчатая фигура школьника по имени Джо Байден. Редакторы нарисовали жирный круг вокруг моей головы. Это был… тот самый момент. Мои старые приятели из Скрантона подтвердили это. «Позже Байден рассказал друзьям, что мимолетный взгляд на бывшего президента пробудил его собственные президентские амбиции».

Думал ли я так в то время и говорил ли такое – я, конечно, не помню. Но для Скрантона это была красивая история: мальчишка с Грин-Ридж-стрит, где живет средний класс, нацелился (и как раз так, как им нравится, – издалека нацелился) на выдвижение в президенты от Демократической партии. Момент обретал силу мифа, а людям это нужно.

У авторов газетных и журнальных статей, сопровождавших мое выдвижение, была возможность выбирать из множества других историй о моих давних амбициях. «В средней школе он постоянно твердил, что будет президентом», – заявил репортерам мой друг Дэйв Уолш. А шурин поведал журналу Life о том дне, когда мы впервые встретились в раздевалке в первый день учебы в юридическом колледже: «Он мне сказал: “Я собираюсь жениться на своей подружке Нейлии, вернуться в Делавэр, стать адвокатом по уголовным делам, а потом – сенатором США от Делавэра”». Иногда, когда Джек пересказывал эту историю, он добавлял: «Не помню, произнес ли он “президентом”, но вполне возможно».

В ходу была и еще одна история, причем я знал, что она правдива, потому что это случилось всего несколько лет назад, во время моего первого срока в Сенате. На встрече с детьми из начальной школы один мальчик спросил меня, хочу ли я быть президентом. Я принялся рассказывать классу, что меня совершенно устраивает должность сенатора и я не планирую баллотироваться в Белый дом, и тут сидевшая в глубине комнаты монахиня встала. «Ты же знаешь, что это неправда, Джоуи Байден». И она вытащила из складок своего одеяния сочинение, которое я написал в средней школе. По ее словам, я заявил там, что хочу стать президентом, когда вырасту. Вот так меня поймали с поличным, и виной тому были детские мечты. Но все дело в том, что я и не думал, что такое сочинение сильно отличает меня от других детей. Разве не многие в двенадцать лет пишут то же самое?

Лично мне, даже после более чем десяти лет работы сенатором Соединенных Штатов, идея стать президентом казалась маловероятной. Я сделал очень мало из того, что для этого требуется. Выступал в сотнях университетских городков, но никогда не оставался в них настолько долго, чтобы успеть записать имена и номера телефонов людей, которые могли бы захотеть поучаствовать в президентской кампании Байдена. Не тратил лишнего времени на интервью местным газетам или знакомство с нужными людьми в редакционных советах больших городов. Не задерживался ни в одном городе достаточно долго, чтобы встретиться с людьми, которые могли бы собрать деньги, которые требуются для проведения национальной кампании. Короче говоря, я не вставал каждый день с утра с мыслью о том, как бы стать президентом Соединенных Штатов. Я не тратил свое время на погоню за Овальным кабинетом. Может быть, моя первая попытка выдвижения была бы лучше, если бы я все это сделал.

Те же самые люди, которые предлагали мне выдвигаться в 1980-м, снова пришли ко мне в 1984-м. Но были и другие. Мой старый друг Пэт Кадделл, талантливый молодой политтехнолог и писатель, который играл важную роль в моей гонке 1972 года, возглавил атаку. Никто лучше Пэта не мог разгадать скрытый в опросах смысл. И у него были новые цифры, которые позволяли предсказать сценарий 1984 года. Вероятным кандидатом от Демократической партии был бывший вице-президент Уолтер Мондейл, но он никогда бы не победил президента Рональда Рейгана. Избиратели жаждали нового молодого лица, человека с новыми идеями – кого-то вроде меня, как предполагал Пэт, кто не ассоциировался бы с надоевшей старой политикой великосветского либерального крыла Демократической партии. Мы с Пэтом сошлись на том, что серьезной силой, способной оживить партию, является поколение беби-бума. Если яркому новому кандидату удастся использовать эту мощь бумеров, он сможет выиграть президентские выборы и изменить страну. Как именно должна измениться страна, представлялось не столь ясным, но что для Пэта было очевидно, так это то, что я мог бы стать таким кандидатом. У гуру кампании были соображения по стратегии, тактике и, прежде всего, идее – идее, которая захватит беби-бумеров, поколение в ожидании перемен.

Летом 1983 года я пытался выработать концепцию оживления Демократической партии – не для того, чтобы самому баллотироваться в президенты, а чтобы отойти от бездарной текущей политики администрации. Мы позволили президенту Рейгану и правым контролировать язык дебатов по гражданским правам, соцобеспечению, образованию и налоговой политике. Они эффективно использовали язык бюрократии, «расовых квот» и «афер с соцвыплатами», чтобы вбить клинья между различными избирательными округами Демократической партии. Рейгановцы успешно стравливали белых с черными, руководство с рабочими, средний класс с неимущими. Где-то на этом пути демократы оказались загнаны в неудобную позицию защиты тактики, основанной на групповых интересах, и потеряли свою жизненную силу, которая состояла в готовности к сотрудничеству ради того, чтобы обеспечить нашим детям качественное образование и медицинское обслуживание, рабочим – их справедливую долю в американском экономическом изобилии, а всем гражданам – равные возможности, независимо от расы, вероисповедания или пола. Я полагал, что пришло время напомнить демократам об их способности слегка пожертвовать личным комфортом ради общего блага и начать возрождать национальные дебаты по социальной политике с помощью языка, который объединяет людей. Мы с Пэтом и Марком Гитенштейном взяли речь, которую я написал тем летом на бегу, буквально на обратной стороне конверта, для национального конгресса Operation PUSH [51] Operation PUSH (People United to Save Humanity) – некоммерческая организация, созданная в 1971 году Джесси Джексоном для защиты прав чернокожих. – Примеч. пер. . На ее основе мы составили новую речь, с которой я должен был выступить на съезде Демократической партии штата Нью-Джерси в Атлантик-Сити в сентябре 1983 года, всего за несколько месяцев до первых праймериз. Большинство заявленных кандидатов также приехали в Атлантик-Сити, но мое присутствие оказалось сюрпризом для всех собравшихся. «Ораторское искусство представителя молодого поколения вызвало живое обсуждение, которое продолжалось и после того, как были объявлены результаты вторничного опроса общественного мнения, – написала Washington Post . – Сенатор Джозеф Байден (округ Делавэр)… поднял на ноги 1500 делегатов, когда поклялся, что он и другие молодые демократы готовы вновь посвятить себя ценностям, которые обеспечивали Демократической партии лидерство в течение последних 50 лет».