Максимилиан Маркс - Записки старика

Самым ярым борцом со священниками выступил полковник Виссарион Савич Комаров, воспетый Сенковским [127] Сенковский Осип (Иосиф) Иванович (1800–1858) – русский писатель польского происхождения. Выпускник Виленского университета. Свою писательскую карьеру в России он сделал под псевдонимом Барон Брамбеус. Прославился как писатель и редактор журнала «Библиотека для чтения». в повести «Висяша и фея» [128] Вероятно, это ошибка Маркса. Сенковский – автор повести «Висячий гость», но трудно найти в ней намек на В.С. Комарова. , бывший после губернским витебским люстратором казенных имуществ и женившийся потом в третий раз на жене Клингера-Тришки. Как наторелый крючкодей он так ловко громил расходившихся попов, что сам Полоцкий епископ смиренно глотал пилюли, предписываемые ему этим заступником православия и гонителем унии. Это был господин с огромнейшим задатком энергии, тяжко ложившейся не только на несчастных крепостных, но даже и на собственное его семейство.

Однажды кормилица младшего сына его Виктора, бывшая униатка, молилась как умела, и он услышал слова ани жадной речи [129] 10-я заповедь в православии имеет совершенно иную формулировку. . Это взбесило его, как кощунство над молитвою.

– Послушайте, послушайте только, какую эта безумная несет ахинею! – обратился он ко мне в присутствии своих более взрослых детей.

Оказалось, что кормилица читала десятую заповедь, полагая, что это молитва, и читала так, как ее выучил униатский священник, а именно: «Не пожелай жены ближнего твоего, ани жадной речи (и никакой вещи) его».

– Слышите, что это такое? Какое жадной речи, когда там сказано не ближнего, а искреннего твоего, и потом уж ни дома ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни…

– Вот без последних и можно было бы обойтись, – сказал я, прерывая его.

– Нет, анафема тем, кто изменит или пропустит одну йоту в законе, – возразил он очень резко.

Но этим дело не кончилось. Когда мы остались вдвоем, он со всевозможною серьезностью, насколько ее в нем хватало, обратился ко мне:

– Не понимаю, как вы решаетесь высказывать свои революционные идеи, да еще и при детях. Разве не знаете того, что рабство есть единственное благонадежное основание государственного благоустройства и что без рабства оно немыслимо. Оставьте же всякий вольнодумный вздор, ежели не желаете погибнуть, это я вам предсказываю наверняка.

И что же, этот недоросль энергии был прав, потому что, когда энергия уже выросла в особе М.Н. Муравьева, сбылось пророчество ужасно! [130] Цитата из произведения Ивана Дмитриева «Ермак», рассказывающего о завоевании Сибири Московским государством.

Вместе с постепенным уничтожением унии шло и обрусение страны. Администрация и судопроизводство подчинились общему своду законов, а учебный Виленский округ был переименован в Белорусский с местопребыванием попечителя в Витебске. Учителя были почти все переменены вновь приехавшими из Московского университета и из Петербургского педагогического института. В числе первых резко выдались пред прочими братья Чистяковы, Василий [131] Чистяков Василий Борисович, выпускник Московского университета. Преподавал русский язык в Витебской гимназии в 1831–1834 гг., затем до 1837 г. исполнял должность инспектора студентов. и Михаил [132] Чистяков Михаил Борисович (1809–1885), педагог, писатель, выпускник Московского университета. Преподавал русский язык в Витебской гимназии в 1835–1837 гг. Позднее переехал в Петербург. В 1851–1860 гг. вместе с А.Е. Разиным редактировал «Журнал для детей», одно лучших в России изданий такого рода. Борисовичи, как честные люди и опытные педагоги. Они только и были достойными преемниками своих предшественников и нисколько не походили потом на присылаемых обрусителей.

В конце 1830 года очень неприятные вести стали приходить в Витебск с востока. Московская почта привозила письма, поколотые насквозь, и то промоченные какою-то жидкостью, то закопченные каким-то куревом. Холера путем тараканов и пасюков из Индии чрез Персию, где она сильно проредила народонаселение, перешла в Россию и остановилась на зимней квартире в Москве, где едва-едва не произвела избиения врачей и младенцев их – студентов без различи посещаемых ими факультетов. Весь медицинский персонал очутился в осадном положении. К охране университета приставлены были две роты солдат. Один только профессор Мудров, лечивший ожирелых и отупелых замоскворецких и рядских купцов святою водицею, строгим постом без разрешение на вино и елей и сотнями поклонов при ежедневных молебнах у часовни Иверской Божьей Матери, с пешим хождением туда и обратно был не только вне всякой опасности, но достиг даже высшей кульминационной точки своей славы. Пред его домом толпился народ тысячами, превознося его похвалами и взывая: «Помоги, отец родной!» На улицах выпрягали ему лошадей и то возили его, впрягшись сами, то носили его на руках по лестницам вверх и вниз. Сам он после рассказывал про эти овации на лекциях в виде наставления, как следует прилагать научные сведения к практике при разных условиях жизни.

Весною 31 года холера была уже в Смоленске. Здесь отличился удачным лечением ее один мещанин (кажется, дорогобужский), некто Хлебников, получивший диплом из медицинского департамента на свободную практику во всех местах, охваченных эпидемиею. Способ лечения у него был какой-то индейский. Он состоял: во 1) из приложения к животу компресса, смоченного прямо в кипятке; во 2) в растирании членов во время судорог твердыми сапожными щетками, смоченными в спиртовом настое стручкового перца; и в 3) в учащенном приеме внутрь по грану опиума в порошке и запивании его холодным крепким чаем.

В конце июня явились первые заболевания холерою в Витебске, и сейчас же за ними явился и Хлебников, способ лечения которого вскоре был принят всеми врачами города, не исключая и самого знаменитого фон Гюбенталя, написавшего потом много вздора о холере, а на деле лечившего ее все-таки а la Khlebnikoff [133] М. Маркс несправедлив к К. Гюбенталю. Именно К. Гюбенталь разработал те эффективные меры борьбы с холерой, которые сам М. Маркс описывает ниже. Кроме того, еще с осени 1830 г. К. Гюбенталь участвовал в успешной ликвидации вспышек холеры в Саратовской и Волынской губерниях. Свой опыт борьбы со страшной «азиатской гостьей» он обобщил в статье, опубликованной в 1831 г. в одном из немецких журналов. К. Гюбенталь отказался от лечения холеры опиумом и кровопусканием и предложил использовать водные и спиртовые растворы кофе, которые «возбуждают угнетенную и упавшую деятельность сосудистой системы». До нашего времени при явлениях ослабления сердечнососудистой деятельности при холере используется кофеин, который содержится в кофе. .