Сергей Красиков - Возле вождей

К 75-летию Генсека в журнале «Аврора» появляется веселый рассказ Виктора Голявкина «Юбиляр», где говорилось: «Позавчера я услышал, что он умер. Не хочу скрывать, я преисполнился радости и гордости. Однако моя радость была преждевременной. Но я надеюсь, нам не придется долго ждать. Он не разочарует нас. Мы все верим ему. Мы желаем, чтобы он поскорее закончил свой труд и осчастливил нас». Даже непосвященные начали понимать, что борьба двух лидеров вступает в решающую фазу. И Брежнев, как бы не желая доставить сопернику удовольствие порадоваться победой, с 9-го на 10 ноября тихо почил в своей постели, заслужив у Всевышнего милость легкой кончины.

Приняв от Брежнева бразды правления, Андропов фанатично начинает убирать из Политбюро недавно избранных партийных деятелей: Гришина, Романова, противопоставляя им выпестованного в Ставрополе М. С. Горбачева. Убрать Гришина труда не представляло — Гришин к старости, как и Брежнев, размяк, но Романов взять себя голыми руками не позволил. И тогда коварный лис Андропов переводит его из Ленинграда в Москву и поручает расправиться с оппонентом своему выдвиженцу Горбачеву.

Жандарм в роли либерала, сварганивший полицейскую модель государства, Андропов начинает везде появляться в сопровождении маленького человека с черным чемоданчиком в руке, что нагнетало на окружающих дух таинственности. Люди гадали, что в чемодане: секретный телефонный коммутатор, фармацевтический набор лучших лекарств, пульт атомного управления?.. А чемодан между тем был попросту пуст.

Первое, что сделал Андропов, — запретил на Таганке спектакль «Борис Годунов». Параллели не хотел. Намека боялся.

Выдвижение Горбачева в члены Политбюро по тем временам было случаем беспрецедентным: он некогда несколько месяцев побывал на оккупированной территории. Казалось бы, дорога в Политбюро ему заказана. Но Андропов всегда лечился в Кисловодске, а весь курорт Минеральных Вод входил в Ставропольский край, который с 1970 года возглавлял покладистый Михаил Сергеевич. По долгу службы он обязан был встречать и провожать Андропова, а по велению сердца еще и навещать его.

В 1973 году Горбачев становится секретарем ЦК по сельскому хозяйству, а в марте 1985-го — Генеральным. Карьера этого человека была деланной. В Москву Андропов вытащит Горбачева с помощью Суслова заранее, чтобы противопоставить его дряхлеющим брежневцам.

С первых шагов деятельности Андропова на посту Генерального секретаря стало ясно, что он является честолюбивым интриганом. «Наведение порядка в стране» обернется у него «укреплением дисциплины», а по сути — проведением облав по магазинам, сберкассам, парикмахерским. В Сандуновских банях его сотрудники фотографировали людей совершенно обнаженных. На что голые люди с возмущением говорили: «Они делают вид, что нам платят. А мы делаем вид, что работаем».

Вместе с тем он начинает крупную игру в поддавки с Западом: форсирует строительство газопровода «Сибирь — Европа» и перекачивает за границу сырье. По дешевке распродает на рынках Запада золото, лес, руды, нефть, необработанные алмазы. Впервые за тридцать лет снижает цены на водку и начинает спаивать народ. Развенчивает редакцию журнала «Волга», обругивает на совещании в ЦК книгу В. Белова «Лад», пытается притеснить Православную Церковь, изгоняет из официального лексикона слово «русский», возвращает в Москву А. Н. Яковлева — таков краткий перечень «благотворительных андроповских деяний». Ему поют дифирамбы Авторханов, Рой Медведев, Янов. Люди останавливались в недоумении: кому они отдали власть? Тут же последовал анекдот:

— Как вы думаете, Юрий Владимирович, пойдет за вами советский народ?

— Пойдет! А если не пойдет за мной, пойдет вслед за Брежневым.

Иными словами, чувства этого человека закостенели, а мечты огрузли.

7 ноября 1983 года Андропов на парад и демонстрацию не явился, так как по состоянию здоровья не выходил из больничной палаты. Это был беспрецедентный случай в Кремле. После похорон Брежнева он не стал проводить совещания руководителей социалистических стран, ограничился личными встречами с вице-президентом США Джорджем Бушем, президентом ФРГ Карстеном и министром иностранных дел Геншером, руководителем Афганистана Бабраком Кармалем, премьер-министром Пакистана Зия-Уль-Хаком и министром иностранных дел КНР Хуан Хуа.

Замашки Андропова по отношению к своему народу смахивали на бонапартизм и были нацелены на развал СССР, что впоследствии и было осуществлено его приспешниками.

Это подтверждает в своих воспоминаниях сын Андропова Игорь: «Помнится, в 1977 году Ю. В. мне прямо сказал: «А ты знаешь, Игорь, из Михаила Сергеевича может вырасти крупный работник, крупный руководитель. — И добавил: — Если, конечно, ничего не случится». Я спросил: «Что ты имеешь в виду?» Он ответил: «Всякое может быть…» В первую очередь, Андропов не был уверен в том. что Горбачев при принятии решений всегда видит долгосрочную перспективу, в чем сам отец был очень силен. Запомнилась еще одна реплика, услышанная от отца: «Миша, к сожалению, умеет слушать меньше, чем говорить…»

Последним толчком к обострению болезни отца была очень неосторожная и совершенно случайная простуда во время отдыха в Крыму.

Я вернулся из Стокгольма, в сознании его уже не застал. Все его помощники, с которыми довелось общаться, подчеркивали, что он был дееспособным практически до самого последнего дня — сознание ему отказато, наверное, за неделю до смерти.

Отец не одобрял моего выбора, когда я пошел в Институт международных отношений. Ю. В. представлял меня инженером, врачом. По его настоянию после школы я два года работал учеником лаборанта, потом лаборантом на одном закрытом заводе. То есть «телефонное право» по отношению ко мне не действовало. Естественно, фамилия в чем-то помогала, но сам Ю. В. к этому никакого отношения не имел. А моя сестра Ирина Юрьевна, по образованию филолог, долгие годы работала в различных изданиях. У Ю. В. есть внучка Татьяна и двое внуков — Дмитрий и Константин.

Последние годы мама тоже очень болела, что приносило отцу невероятные страдания.

Даже находясь в тяжелом состоянии, в больнице, Ю. В. звонил ей каждый день. Мама пережила отца на восемь лет — она умерла в 1992 году».

Жил Андропов в одном доме с Брежневым на Кутузовском проспекте, 26 (кстати, на этом доме висит мемориальная доска в его честь, хотя доски всех других партийно-государственных деятелей в 1991 году были сорваны, даже брежневская. А его висит до сих пор. К чему бы это?..). «Что было несносно ему на первых порах совместного житья в одном доме, так это то, что Брежнев не проводил, в отличие от него, резкой черты между службой и домом, был как сосед навязчив, сентиментален, завистлив, откровенен и вызывал на откровенность, в том числе в целях примитивного надзора», — пишут авторы книги «Заговорщики в Кремле». Андропов же предпочитал хранить свои впечатления при себе. Их встречи в лифте, в парадном, общежитейские мелочи и даже обмены семейными визитами были неизбежны. Конечно, Брежнев — не вздорный диктатор сталинской кройки, заставляющий «партийных соратников» с ним пить, смеяться, страдать, как он, бессонницей на целую ночь, удовлетворять все свои деспотические прихоти и вообще жить и действовать в ритме и диковинном колорите собственного существования. Но он требовал товарищеской спайки, искренности и не только служебных, но и бытовых доказательств «верности курсу». В этом смысле у Андропова поначалу были трудности «соответствия».