Людмила Черная - Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего
- Название:Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-1650-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Людмила Черная - Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего краткое содержание
«Теперь мне 103. Вышли в свет две мои толстые книги. Пишу третью, хотя не уверена, допишу ли. Когда работаю, рука не дрожит. А когда раз в три месяца помощница Лена привозит меня в Сбербанк и надо расписаться за пенсию, руки начинают дрожать… Чудеса…»
Возможно, разгадка удивительной душевной молодости Людмилы Чёрной — в ее захваченности, очарованности жизнью и в самодисциплине. Высказываемые в книге суждения и оценки порой звучат вызывающе остро — тем интереснее знакомиться с образом мыслей автора и ее восприятием текущих событий. Перед нами не только свидетельство ровесницы «короткого XX века», но и, по выражению Н. С. Лескова, феномен «уходящей натуры».
Людмила Чёрная (р. 1917) работала журналисткой-международницей, переводила художественную литературу (Г. Бёлль, Э. М. Ремарк, А. Дёблин, Ф. Дюрренматт). Вместе с мужем, историком Д. Е. Меламидом, исследовала нацистский режим в Германии и написала книгу о Гитлере «Преступник номер 1». Издала в «НЛО» книгу мемуаров «Косой дождь» (2015) и публицистический сборник «Записки Обыкновенной Говорящей Лошади» (2018).
Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Надо все же заметить, что в первый раз, когда Д.Е. ужасно долго лежал с инсультом, врачи со мной скоро примирились и даже подружились. Говорили, что я поступила мудро и что своим присутствием помогаю Д. Е. справиться с болезнью.
Но такая идиллия — согласие между мной и врачами — существовала отнюдь не всегда. Д. Е. клали в эту академическую больницу в особое отделение очень часто. За инсультом следовали несколько инфарктов. Потом подозрение на запущенный рак. Потом опять послеинсультное обострение. И каждый раз все повторялось заново: я требовала отдельную палату, мне отказывали. Нормальные отдельные палаты полагались только академикам или членкорам, но и членкорам не всегда. Даже на то, чтобы лечиться в этом особом отделении, Д. Е. имел право только потому, что был доктором наук в привилегированном институте.
Сложная бюрократическая система действовала бесперебойно все семьдесят четыре года советской власти. Та ужасная больничка, в которой лежал Д. Е., была все же намного лучше, чем районные больницы: в ней и лекарства, и аппаратура были посовременней, а что касается врачей, то тут, как повезет. Например, главный хирург в больнице АН был хороший специалист.
Но тут я отвлеклась от темы «жизнь Д. Е. после отъезда сына».
В годы перестройки пал железный занавес и появилась возможность ездить на Запад — для Д. Е. побывать в Германии, где он прожил детство и отрочество. И мы с ним проводили в этой стране много времени. Уже при Горбачеве поездки на Запад были разрешены, если за это платили немцы.
А те помнили Д. Е. еще по послевоенным временам, ведь он написал тогда, первый и единственный, о Генеральском заговоре 1944 года, цель которого была убрать Гитлера.
Во «вздыбленной» Германии 1980-х Д. Е. буквально оживал: мог участвовать во всякого рода дебатах, коллоквиумах, собраниях, обсуждениях и даже прочесть лекцию в университете.
Лектор он был прекрасный — для любой аудитории. Как-то Д. Е. от общества «Знание» решился сопровождать немецких туристов в путешествии по Волге — проводить с ними нечто вроде политзанятий. Туристы из ФРГ прилетали либо в Казань, либо в Астрахань. Если в Казань, то плыли оттуда на пароходе в Астрахань, а если в Астрахань, то плыли в Казань. И потом улетали к себе в ФРГ. Естественно, я поехала с мужем.
Итак, лето, Волга, туристический пароход, сравнительно недорогая экскурсия для граждан ФРГ. Но кто из нормальных людей захочет пойти в душный салон, слушать беседу на политическую тему? А Д. Е. слушали, не хотели расходиться. Стульев не хватало, тащили их отовсюду. Слушали стоя. После окончания лекции записывали номер нашего московского телефона. Двое немолодых немцев приходили потом к нам домой, а после того, как мы сами приехали в Кассель, где год назад К&M участвовали в выставке Dokumenta, сняли нам комнату и даже оплатили все расходы по нашему пребыванию в этом городе.
Для меня все поездки в Германию были мукой мученической, ведь и мне приходилось произносить речи, выступать на чужом для меня языке. А я уже была в ту пору не таким молодым человеком, да еще предпочитающим выражать свои мысли на бумаге.
Но главное, поездки происходили в те годы, когда люди могли свободно разговаривать и на моей родине.
И тут, в обстановке свободы, возникла еще одна проблема: подчинив свои интересы интересам мужа, я в одном была непреклонна — не желала эмигрировать, а он, больной, мечтал покинуть Россию во что бы то ни стало. Согласен был уехать, куда только можно: в Германию, страну своего детства; в США, где жил Алик; в Израиль — как еврей и куда уехал его любимый младший брат Азар с женой Марой, близкие нам люди. Но тут я встала насмерть. Понимала, что стоит нам осесть, например, в Германии, как мы окажемся на положении всех «понаехавших» — эмигрантов. То же произойдет и в Израиле, где погиб и Абрам Биргер — наш друг, один из известнейших у нас инженеров-новаторов. В Израиле он нанялся к местному арабу, который заставил его целыми днями ходить по жаре и строить черт знает что. Через несколько лет такой жизни Биргер умер. Умер еще совсем молодым. Что касается США, то и там нас ожидала окаянная эмигрантская жизнь, да еще, вероятно, ужасная обида на собственного сына, который не согласился бы бросить свои дела и сидеть с несчастными родителями.
И все же Германия дала мне много. Именно там я поняла, как люди боятся перемен и в глубине души жаждут стабильности, даже если им эта стабильность кажется плохой, несправедливой, просто-таки невыносимой. Часто бывая в Восточном Берлине, я видела, как наши немецкие друзья, все без исключения, завидовали немцам с Запада.
Каждый вечер немцы из Восточного Берлина садились перед телевизорами и смотрели на роскошный, бурлящий, весь в огненных рекламах и полный праздничной толпы Западный Берлин.
Но вот стена пала, и Берлин воссоединился. И что же? Восточные немцы, и старики, и молодые, молча вздыхали. Ненавистная стабильность была разрушена — а они втихомолку сокрушались. «Чем вы недовольны? — спрашивала я у молоденькой студентки из бывшей ГДР. — Вы же учитесь в Западной Германии, получите диплом в западногерманском университете. А раньше только мечтали о том, чтобы хоть разок съездить на Запад, хоть немного там поработать». Девушка долго молчала, потом сказала: «Все равно страшно. Мы ведь чувствуем себя людьми второго сорта. Пусть уж лучше будет по-старому».
Повторяю, волею судеб мы с Д. Е. оказались в ГДР в те дни, когда само это название «Германская Демократическая Республика» навсегда исчезло с географических карт мира.
Помню, мы сидели в Потсдаме, в кафе, когда нам сказали, что рядом здание немецкой Штази — Комитета государственной безопасности — и что оно с боем захвачено народом, можно на все это взглянуть своими глазами. Муж никуда идти не захотел, а я захотела.
Прошла от кафе совсем недалеко, асфальтовая мостовая кончилась. Передо мной был какой-то несолидный металлический заборчик с открытой дверцей. Я прошла через эту калитку и оказалась как бы в сельской местности, в которой возвышалось четырехэтажное, кажется, здание. Это и было Штази, то есть их КГБ. Конечно, роль этого Штази нельзя сравнивать с ролью нашего КГБ: ведь в Германии стояли и советские войска, и наша гэбуха, плюс дипломатический аппарат, прошитый гэбэшной агентурой. Во главе Штази был, по-моему, молодой немец из коминтерновской семьи, который учился в Москве в немецкой школе.
Но все же…
Двери Штази были в тот день распахнуты настежь, и на петлях висел огромный, как мне показалось, амбарный замок. На этот замок Штази запирали. Рядом стояло одноэтажное здание, туда будто бы въезжали машины с арестованными. А потом их из этого здания вводили по внутренним коридорам в основное здание с амбарным замком.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: