Людмила Черная - Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего

Мало того, что война унесла 10 миллионов жизней немецких солдат.

Мало того, что Германия была полностью разрушена и полностью обнищала. Мало того, что стояли заводы и фабрики, электростанции и шахты. Мало того, что страна потеряла часть своих исконных территорий… Она еще была расчленена на четыре оккупационные зоны — и это не на день-два…

Я еще помню стену, разделявшую Берлин на Восточную и Западную части. Помню, что из одной части бывшей столицы годами нельзя было дозвониться до другой…

Помню и немолодых, незамужних женщин, чьи женихи, будущие мужья, погибли на фронте. Да и самим этим женщинам было не до личного счастья: им приходилось при отсутствии мужчин в семье поднимать младших братьев и сестер, заботиться о своих стариках, восстанавливать жилье и браться за любую работу…

И еще немцам пришлось пережить позор Нюрнбергского трибунала и сотен судов по денацификации на родине, судов, где подсудимыми были палачи из концлагерей и военные преступники.

Немцы все это пережили, покаялись, оплакали своих близких и собственную вину, отстроили страну. И, надеюсь, как страшный сон вспоминают «успешного менеджера»…

Но и нам, пережившим все ужасы войны, тоже не стоит забывать, что фашизм — это война. И когда люди говорят «нет фашизму!», они одновременно говорят «нет войне!».

И еще нам всем, особенно «патриотам», надо помнить, что за акцией «Окончательное решение» следовала акция «план Ост»…

В 1990-е я написала статью под заголовком «Уже была тяжелая вода», хотела напомнить людям в нашей стране, что фашисты были на пороге создания атомной бомбы — при том, что Гитлер уже имел межконтинентальную ракету «Фау 2».

Только чудо и Красная армия спасли Европу от участи Хиросимы и Нагасаки.

Теперь мне хочется сказать громко, во весь голос, чтобы, черт возьми, услышали и «патриоты», в том числе одна моя бывшая знакомая…

Уже существовал «План Ост»! План фактического уничтожения русского народа.

Главной трагедией ХХ века — не считая, конечно, двух мировых войн — принято называть Холокост, что в переводе означает «катастрофа».

В результате Холокоста были убиты 6 млн евреев, 6 млн ни в чем не повинных людей.

Давно понятно, что от Холокоста пострадали не одни только евреи — пострадал весь моральный климат на нашей планете. Пусть на время, но при Холокосте зло восторжествовало над добром, палачи взяли верх над порядочными людьми — и это не могло пройти даром для всего человечества.

О Холокосте много написано и сказано. Одна из самых цивилизованных стран Европы — Германия — десятилетиями искупала свой грех. И не только Германия.

Память о Холокосте передается из одного поколения в другое. И это отрадно!

Однако в ХХ веке произошла и другая катастрофа, о которой почему-то помалкивают — вернее, несколько катастроф, жертвами которых стали homo sapiens. Я имею в виду эмиграцию — исход людей из родной страны на чужбину. Прошу прощения за старомодные слова «исход» и «чужбина».

Конечно, эта эмиграция не имеет ничего общего с отъездом граждан из одной современной страны в другую либо на учебу, либо на работу, либо просто из «охоты к перемене мест». Я говорю об эмиграции из стран с тоталитарным строем, с железным занавесом. Сейчас, в 2020-е годы, когда отовсюду слышишь: «Пора отваливать…» или «Отваливай, пока не поздно…», это, по-моему, звучит не только актуально, но и зловеще.

Первая многотысячная эмиграция была из большевистской России в годы Гражданской войны.

А уже на моей памяти после 1933 года тысячи немцев бежали из захваченной гитлеровцами Германии. Бежали из нацистского рейха люди и в годы Второй мировой войны. Сперва пробирались через всю Европу, чтобы в Лиссабоне сесть на пароход и эмигрировать в США, в Канаду, в Австралию.

На последнем трансатлантическом судне уплыл из Лиссабона в Америку известный писатель Генрих Манн. Его родной брат Томас Манн, классик немецкой литературы, уже до того перебрался в Америку.

Позже, в тех же 1930-х, когда в Испании к власти пришел генерал Франко, из страны бежали испанские левые — участники Гражданской войны. Многие испанцы-эмигранты навсегда осели в Москве, завели семьи, родили детей. Некоторых я знала. Все они трудно приживались в холодной России.

Но вернусь к эмиграции российской в 1920-х — самой, пожалуй, трагической, ибо она была и бессрочной, и огромной. Число беженцев из России, по-моему, до сих пор неизвестно — где-то я увидела цифру в 3 миллиона, но никто не ручается за ее достоверность.

Итак, первая русская эмиграция датируется 1920-ми, годами Гражданской войны. Ленин и его соратники этой эмиграции не только не препятствовали, но даже поощряли ее и сами высылали людей целыми пароходами. Высылали интеллигенцию, лучших ее представителей: известных священников, видных ученых, деятелей культуры — мозг и совесть нации…

Но большинство бежало по собственному почину.

Из Петербурга-Петрограда кабинетные люди с котомками за плечами шли пешком по льду Финского залива к финнам. А из Москвы через всю Россию, где поездами, иногда товарняком — а то и в деревенских телегах летом, а зимой на санях — бежали дамы и господа. Бежали куда глаза глядят — лишь бы подальше от новой власти.

Об одном таком бегстве я прочла в воспоминаниях талантливой русской писательницы-сатирика Теффи. Прочла, смеясь, но со слезами на глазах.

Самый памятный исход россиян произошел в 1920 году из Крыма. Большинство людей, скопившихся тогда в Севастополе, были военные из армии Врангеля, одного из руководителей Белого движения, участника Русско-японской и Первой мировой войн 1914–1919 годов…

150 тысяч человек, никем не организованных и никем не управляемых, в небывалой спешке, в панике — за Врангелем гнались красноармейцы Ленина — Троцкого — бежали на всех скопившихся в севастопольской бухте плавсредствах. Часть этих судов и суденышек была годной, часть явно негодной для выхода в открытое море.

Я уж не говорю, что все эти судна и суденышки оказались загружены и перегружены самым разным народом — от боевых офицеров до грудных младенцев и их мам. Не говорю и о том, что поздней осенью на Черном море гуляют штормы. Но в ту осень море было как зеркало. И еще считается, что чудес на свете не бывает… Бывают, бывают.

Севастопольская флотилия почти без потерь дошла до Константинополя, погиб всего один миноносец.

Мытарства беглецов начались в самом Константинополе, вернее, в его окрестностях, где прибывших на первых порах разместили. Там погибли от голода и болезней десятки тысяч людей…

Боюсь, что мир почти ничего не узнал об этой трагической истории. Даже наш гений Михаил Булгаков был вынужден описывать константинопольскую эпопею совсем не в том ключе, в каком он написал свой шедевр «Дни Турбиных». Получилась пьеса «Бег», из которой ничего не поймешь: нелепые русские, неизвестно зачем и почему очутившиеся в «Туретчине», бродят по восточным базарам, вызывая то жалость, то насмешку…