Вадим Верник - Свободный полет. Беседы и эссе

— Это верно… Вот ты приехала рано утром из Питера. Скажу тебе честно, я ненавижу ночные поезда. «Сапсан» — другое дело: сел и через три с половиной — четыре часа ты уже на месте. Не понимаю, как вообще можно ехать ночью, — я, например, не могу спать в поезде.

— А я могу. Кроме того, я столько всего успеваю сделать помимо того, чтобы выспаться: поработать, почитать книгу, роль поучить. Для меня это очень комфортная история.

— Но послушай, у тебя сейчас такая прекрасная пора — в ожидании ребенка можно ритм немного и замедлить.

— Ну да. Поэтому сейчас я в основном занята репетициями «Братьев Карамазовых» в театре, премьера намечена на апрель.

— А родить ты когда должна?

— В декабре. Так что я активно репетирую и буду репетировать до упора. Это произведение требует глубокого погружения, разборов тщательных — понятно, что это не какая-то цирковая или акробатическая постановка. Это прежде всего серьезная, вдумчивая работа с текстом.

— Ты, конечно, будешь Грушенькой?

— Да.

— Поздравляю. Но это же гипертемпераментная роль! Не представляю, как ты в своем положении можешь ее репетировать.

— Репетирую я нормально. Я себя очень хорошо чувствую. (Улыбается.) Недавно сыграла два «Гамлета» и два «Вишнёвых сада».

— То есть на сцене была глубоко беременная Офелия.

— Глубоко беременная Офелия, глубоко беременная Варвара и глубоко беременная, кто у меня еще там… а, и Маша в «Трёх сёстрах» была. Конечно, мы не акцентируем на этом внимание, пытаемся всячески скрыть беременность одеждой, но тем не менее это забавно. 5 октября у меня был последний спектакль, потом я стала работать только в режиме репетиций.

— Получается, ты родишь и сразу снова в репетиционный процесс?

— Более того, у меня в январе еще одна премьера.

— Лиза, остановись! А что за проект?

— Рабочее название спектакля — «1926», постановка для двоих (мы играем с Толей Белым) и для скрипки. Сюжет основан на переписке Цветаевой и Пастернака. Играть будем в Петербурге. Ставит спектакль наш питерский режиссер Алла Дамскер.

— Ты говоришь, премьера в январе. Нельзя было немного отложить? Зачем такие истязания?

— Поверь, никаких истязаний, Вадим. Мы именно отложили. Премьера планировалась на декабрь. Спектакль уже готов.

— Шесть с лишним лет назад, когда ты была беременна Андрюшей, всё происходило так же? Репетиции, спектакли…

— Абсолютно. Мы сыграли предпремьерный показ «Коварства и любви» Шиллера, когда я была на восьмом месяце беременности. Через месяц после родов я вышла и играла «Жизнь и судьбу» и всё остальное тоже.

— С ума сойти!

— Гораздо больше времени отнимают съемки, а выйти на три часа из дома и от Мойки добежать до Рубинштейна сыграть спектакль — это совершенно несложно, никаких жертв.

— А организм-то должен прийти в себя.

— Две недели на это — «за глаза и за уши». И потом всё равно, в целом до лета я буду сидеть дома. Какие-то спектакли запланированы, конечно. Но это меня никак не пугает, а, наоборот, вдохновляет. Я знаю, что так долго сидеть дома не смогу, так что перспектива играть по 3–4 спектакля в месяц меня успокаивает.

— Мама не говорит: «Лизочка, может, все-таки пересмотреть ритм жизни?»

— Мама в таком же режиме жила, когда растила нас с Серёжей. Она мне рассказывала, что уже через месяц сидела на сцене в шпагате и легко впорхнула во все свои театральные костюмы. Мне хотелось в этом смысле быть похожей на маму. Я с трудом представляю себе актрису, которая родила и год просидела дома. Так у всех. Дашка Мороз, кажется, сразу же с Аней полетела на съемки то ли в Израиль, то ли куда-то еще. Для артистов это естественно.

— Не боишься пропустить какие-то важные моменты в жизни младенца?

— Ни за что не пропущу! Сначала буду, как я сказала, часа на три-четыре убегать на спектакль. А ребенок подрастет — будет тусоваться в гримерной или на съемочной площадке, если это будет необходимо. Дети, кстати, это обожают.

— А пока не подрастет, с ребенком будет оставаться твоя мама?

— Максим, мама, свекровь, дед — желающих у нас много. (Улыбается.)

— Максим, получается, в Питере будет жить?

— Максим в Петербурге будет очень много времени проводить, да.

— Скажи, вы планировали второго ребенка или так случилось?

— Мы с Максом очень хотели второго ребенка. Каких-то особых предпочтений — мальчик или девочка — у нас не было. Но я очень рада, что будет мальчик. Мне с парнями проще как-то, понятнее.

— Интересно, почему?

— Даже не знаю. Мне кажется, к девочкам нужен какой-то особый подход. А с мальчиками можно прямо, честно и открыто общаться. Вот есть такое выражение «по-пацански». А девчонки уже с двух лет манипуляторы такие, как правило, себе на уме.

— Это ты про себя?

— Нет, я не про себя. Я-то была скорее пацанкой. Единственное, мальчики более ранимые, чем девочки. Девочки более хваткие, с малолетства более уверенные в себе, смелые, привыкают к социуму быстрее, развиваются быстрее. Это я по детям друзей сужу и по своему сыну, поэтому очень рада, что будет второй мальчик. По крайней мере я уже подготовлена.

— Знаешь, Лиза, твое интересное положение ставит наконец точку в бесконечных слухах о том, что Боярская и Матвеев разводятся. Мне недавно кто-то сказал, что вы не просто в процессе развода, а уже совершенно точно развелись. А буквально на следующий день я полетел в Юрмалу, где встретил твою маму. И она говорит: «У нас такая радость, Лизочка ждет второго ребенка, будет еще один внучок у нас». Тебя раздражают эти слухи?

— Да нет. Мне всё равно, честно скажу. Если бы это было правдой, я бы переживала, но не из-за слухов, а из-за самой ситуации. А если это всё на пустом месте, то какая мне разница, о чем говорят. Мне интересна сама природа этих слухов. Мы с Максимом редко появляемся вместе на мероприятиях, это правда. Получается, что, раз нас давно не видно вместе, а написать про нас что-то надо, других вариантов не остается: «Давайте просто напишем, что они разводятся». Я правда не знаю, откуда это всё берется. Да, мы не очень публичные люди, и я рада, что в этом мы с Максимом совпадаем. Для нас намного дороже поехать на дачу, пойти в лес грибы собирать, чем сходить на какое-то светское мероприятие.

— Слушай, а может быть, все эти слухи еще и оттого, что Максим так внешне изменился, резко похудел? Такое ощущение, что человек слишком глубоко ушел в себя.

— Ну ты же знаешь, Вадим, что это было сделано намеренно — он готовился к спектаклю «Кинастон» в «Табакерке». Приводил себя в определенную форму. Я так же отношусь к работе. Знаю, если бы передо мной стояла какая-либо цель, я бы очень упорно к ней шла. Хотя в данном случае Максим меня переплюнул в десятки раз. Мне казалось, что я упертый человек и перфекционистка, но рядом с Максимом — вообще бездельница. (Улыбается.) Когда я увидела спектакль «Кинастон», то поняла, что всё это и правда было необходимо. А скажут ему для роли поправиться — он сделает это на раз-два, даже не задумываясь.