Константин Купервейс - Людмила Гурченко. Золотые годы

Конец фильма. Там еще было много тонкостей, интересных эпизодов из актерской жизни в СССР. Я все это утром, снова захлебываясь, рассказал Марине. Потом мы, уже вместе с Мариной, рассказали это Люсе. Реакция была сильная. «Это что, ты сам все придумал?» – сказала она с некоторым ехидством и со скрытым интересом, мол, неужели ты на это способен? И больше она, по крайней мере со мной, на эту тему не говорила. Может быть, с Мариной и обсуждала, но со мной нет. И Марина тоже попросила меня написать этот сценарий для нее.

Но гастроли в США подходили к концу. Нам надо было перелетать в Канаду на три концерта в Торонто, а потом в Москву.

И вот мы приземляемся в Торонто. Выгружаемся, подходим к пограничному контролю, сдаем паспорта… И тут офицер погранслужбы с удивлением спрашивает:

– А визы-то где? У вас только американские, канадских нет – и, пролистав все паспорта, возвращает нам документы.

Мы стоим в растерянности. Особенно представитель Минкульта. Он побелел. Все билеты проданы, залы полные, Канада ждет Гурченко, а о визах никто и не подумал. Забыли. Наш директор пытается договориться с пограничником, но это бессмысленная трата времени. Тогда к пограничнику идем мы с Люсей. Правда, она с утра не очень похожа на звезду СССР. И я начинаю ему объяснять, что мы артисты, что все билеты проданы, и еще многое ему наговорил. Обещаю, что к нашему обратному выезду мы будем с визами. А иначе пусть нас сажают в тюрьму, не выпускают и так далее. Он ушел, с кем-то поговорил, показал кому-то на нас и нашу группу. Потом подозвал меня и говорит, что нас он пропустит, а директора нет.

Пусть летит в Москву или Нью-Йорк и прилетает с нашими визами в Торонто, иначе нас ждет огромный штраф и наказание. И, что бы вы думали, он нас пропускает! Не веря своему везению, мы выходим, получаем чемоданы, инструменты и оказываемся в Канаде. Встречающие радостно бросаются к нам, волнуясь, почему мы так долго! Как только я все им рассказал, они ужаснулись! А где же он возьмет визы?

– Возьмет! – уверенно и язвительно сказала Люся! – Вот увидите, приедет с новыми паспортами!

И мы поехали в гостиницу. Разместились. Завтра концерт, а сегодня свободный день. Погода была хорошая, мы погуляли по Торонто, но все время свербила мысль: что будет? А вдруг не получит визы? И что тогда?

– Ну, поживем в Канаде месяцок… особенно ты будешь доволен, – едко сказала мне Люся.

– Конечно, буду доволен! – улыбнулся я. Люсин выстрел оказался холостой. Она надеялась, что я нервно отреагирую на эту фразу. Ан нет. Я спокоен. Я уже не раз парировал такие подначивания – то про Израиль, то про Америку, а теперь и про Канаду. И эти диалоги обязательно заканчивались ссорой. Особенно здесь, в Америке. Да! Мне нравится Америка! Я с малых лет слушал американскую музыку, ночами сидел у радиоприемника и ловил Виллиса Кановера с его программой «Time of Jazz». Я учился джазу на американских исполнителях, а в то время это было запрещено. Я разглядывал у друзей журнал «Америка»… мне все было интересно про эту страну! Что же тут такого, почему это так раздражало Люсю? Ей ведь тоже нравилось американское искусство, кино, актеры, музыка?! А мюзиклы? Она обожала мюзиклы и мечтала сыграть в них. Но меня надо было все время подначивать! И вот прошли три концерта, мы прекрасно пообщались и познакомились с канадской эмиграцией, они действительно очень скучали по русским людям, по общению, по русским песням! Нас везде приглашали в гости, накрывали потрясающие столы, и надо сказать, что Люся никогда не отказывалась от таких поздних посиделок.

И вдруг на последнем концерте появляется директор. Улыбается! И мы понимаем, что все в порядке! После концерта он торжественно выдает нам новые паспорта с канадской визой! Ура! На следующий день мы улетаем в Москву! И опять в самолете мы с Люсей «не пришли к консенсусу»! Иногда я даже не понимал причину смены ее настроения. Никаких возмутительниц спокойствия не было. Я никем не восхищался, никуда не смотрел пристально! И ничего не понимал! Может быть, Люся что-то себе нафантазировала и это вымещалось на мне? Я не спорил с ней, не возражал… Не знаю! Иногда, признаюсь, когда она начинала разговоры о женщинах, которые якобы мне нравились или с которыми я просто общался, я, уже не боясь гнева Люси, говорил гораздо больше и с большим интересом. Мне хотелось отомстить. Именно отомстить! Отомстить за то, чего я не делал и даже не думал об этих «преступлениях». Я даже представлял, как я ухаживаю за какой-нибудь женщиной, дарю ей цветы… иду в ресторан и там отрываюсь! Но – увы! – эти фантазии очень быстро растворялись и оставались, к счастью, только фантазиями.

Теперь расскажу небольшую историю, происшедшую в ФРГ. В 1985 году на празднование 40-летия Победы над фашизмом в Москонцерте собиралась группа артистов для выступления в Гамбурге на Всемирном концерте, посвященном этой дате. Артисты съехались отовсюду: из Израиля, США, Италии, Испании, Чехословакии… И все звезды! Невероятно, но весь Гамбург был заклеен черно-белыми афишами с фотографией советского солдата с автоматом ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), в обмотках и надписью: «Спасибо советскому солдату за освобождение от фашизма!» Представляете? В Гамбурге! (Я даже привез домой эту афишу.) И вот концерт. От нашей страны был замечательный Иван Суржиков, заслуженный артист РСФСР, с ансамблем. Меня пригласили саккомпанировать ему несколько романсов.

Улетали мы из Москвы 8 мая рано утром. В то время мы работали с концертами с Владимиром Дубовицким. А женой его в то время была Ирина Аллегрова. 7 мая мы должны были поехать к композитору Оскару Фельцману на дачу в Переделкино, чтобы обсудить новую песню для программы «Песня-85». Ирина тоже должна была выбрать песню для этой передачи. Надо сказать, во время работы с Дубовицким Люся всегда, когда ее приглашали на телевидение, рекомендовала Ирину. Люсе очень нравилось, как Ира работает, восхищалась ее профессионализмом, голосом и талантом.

Приезжаем мы все к Фельцману около пяти вечера. Попили чайку – и к роялю. Вот уже шесть, семь, близится к восьми… А у меня самолет в 9 утра. В аэропорту надо быть в 5 утра, чтобы провезти инструменты и аппаратуру. Кроме того, меня назначили руководителем советской делегации! А тут уже и девять часов, чемодан у меня не собран, наверное, все мне звонят с вопросами, когда сбор, что нужно взять с собой, ведь поездка серьезная! А телефоны тогда были только домашние! И я жутко нервничаю! Но все поют, смеются, что-то придумывают. Атмосфера прекрасная… Всё здорово, если бы мне не уезжать. Я раз сказал Люсе, два сказал… Никаких эмоций. В то время, правда, у нас были прекрасные отношения, и она меня успокаивала: «Все успеешь, не нервничай», – но я был как на иголках. И, наконец, около часа ночи они стали собираться. А мне в пять надо быть в Шереметьево! Домой приехали около двух ночи!