Марк Поповский - «Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]

В ту пору торговали чуть ли не все граждане России, иначе было не прожить. Рита сумела, как она рассказывает, заинтересовать своей, опять-таки торговой, идеей крупную фирму. Получила от них деньги на строительство в центре Москвы шикарного магазина и сразу разбогатела. "Я стала не просто Ритой, а миллиардершей", — гордо восклицает она. Мне трудно было уразуметь сущность финансовых трюков, о которых поведала моя собеседница. Я уловил лишь, что в какой-то момент она стала главным акционером крупной торговой компании. Но в этом качестве Рита о театре не забывала. "Мне помогала моя театральная интуиция, умение построить свой бизнес на неординарном подходе. Представляете, прихожу в банк, где одни мужчины. Я, крошечная женщина, должна выстроить им свою деловую линию, чтобы они мне поверили и дали деньги. Это был театр, страшный, тяжёлый, где я всё-таки своё брала…".

Та "пьеса”, если верить Рите, завершилась действительно страшной сценой. Через четыре месяца после пышного открытия в центре столицы огромного магазина в её квартиру ворвалась вооружённая банда. Мужики в масках, с револьверами и ножами искали деньги и драгоценности. По счастью, маленький Витя был в это время с бабушкой на Кавказе. Её связали, били, жгли, выбили зубы. Она отдала им свои украшения, дорогую старинную икону, но убедить мафиози, что наличных денег в доме нет, было очень трудно. "Когда они ворвались, я за секунду проиграла в голове весь спектакль. Если убьют, мой Витенька окажется в советском детском доме. Ничего хуже не придумаешь. Надо выжить любой ценой. Я не плакала, когда меня жгли, а пыталась спокойно, по-деловому разговаривать с ними. Предложила даже впредь работать на них. И парни поверили: денег в квартире нет, и сохранили мне жизнь". Рита пережила после того тяжёлый стресс. "Господь дал мне знать: бросай свой бизнес, он тебе не по силам, рано или поздно мафия уничтожит тебя. Более всего мучила мысль о сыне, что будет без меня с Витей?…"

В том же 1995 году позвонила из Америки подруга, пригласила в гости. К этому времени Рита уже успела завершить свои финансовые дела наиболее, как она говорит, разумным образом, сняла с себя функции "фигуры номер один". После первой поездки в Америку поехала второй раз. И не просто болталась по Нью-Йорку и Бостону, а заплатила за обучение в колледже, где взяла курс английского. Думаю, что мысль о муже-американце сложилась у Риты ещё в Москве. Она снова и снова повторяет, что после налёта на её квартиру все мысли были лишь о том, как уберечь Витеньку, дать ему достойное образование. Деньги, очевидно, были, но не было той степени защищенности, в которой нуждался ребёнок. Американский вариант лучшим образом решал эту проблему: найти там мужа и вывезти в Штаты маму и ребёнка. Рита о планах своих не распространяется, но история её брака свидетельствует о продуманности каждого её шага. Первая, живущая в Америке, подруга подходящего "жениха" сыскать не сумела. Рита обратилась за поддержкой к ещё одной знакомой. Вторая оказалась более динамичной и поворотливой. У неё нашёлся знакомый американец, школьный учитель. Неженатый. Подруга попросила его походить с Ритой по музеям и театрам Нью-Йорка. Американец был в отпуске. Согласился, почему бы не провести неделю в обществе хорошенькой русской. Надо полагать, Рита в те дни выявила свой театральный талант во всю мощь. В конце второй недели знакомства американец, не бывавший в браке, растаял и сделал иностранке предложение. "Я не знаю, как мы объяснились, — вспоминает она. — Но я увидела его доброту, терпение, культуру. Я искала отца своему ребёнку и нашла его.” О своих личных чувствах к мужчине говорить со мной она воздержалась. Возможно, что и говорить было не о чем….

Выбор Джима вызвал в его англосаксонской семье лёгкий шок. Но невеста сумела обаять и этих неплохо зарабатывающих биржевиков. "Медовый месяц" молодые провели во Флориде. По возвращению Джим оплатил университет, где жене предстояло изучать язык и компьютерные науки.

— Вы рассказали ему о своём сыне, о том, что собираетесь привезти в Америку маму и маленького Витю?

— Мне не пришлось просить его, он сам предложил поселить маму и ребёнка в своём доме.

Рита довольна. Нет, она не рассыпается в восторгах по поводу своего американского мужа. Но, подводя итоги последних трёх месяцев, выражает полное удовлетворение. "Я отношусь к тому, что со мной произошло, как к блестящему повороту своей судьбы." Джим её вполне устраивает. У него есть свой дом, квартира, он имеет акции какого-то предприятия и постоянную работу. "Впервые в жизни я не должна думать, хватит ли денег дожить до конца месяца. Более всего я думаю сегодня о своём сыне. Выучусь — пойду работать в бизнес, чтобы мой мальчик имел всё, всё, всё…". Слово мальчик опять-таки обращено к сыну.

…Когда двухчасовая наша беседа подходила к концу, Рита посмотрела на часы и вспомнила мужа. "Джим там внизу, ждет.» Я не понял: оказывается, Джим привёз её с другого конца города и уже два часа сидит в машине, ожидая конца нашей беседы. Но почему же она не пригласила мужа зайти в дом? "Он скромный, постеснялся входить в чужую квартиру." Мы спустились вниз. Стоя возле машины, Джим закусывал по-американски: ковырял пластиковой ложечкой в металлической тарелке, которую, очевидно, приобрёл в соседней китайской кухне. Увидев жену, расцвел. Вот тут-то я и сфотографировал их рядом, громадного белобрысого американца и крохотную русскую. Наивность рядом с деловитостью, доброжелательство на поводке у строгого расчёта. "Я не судья брату моему", как сказано в одной умной книге, но мне, откровенно говоря, жаль этого Джима. Да и многих других его соотечественников, которых тяготение к экзотике загоняет в сети, хитро сплетённые умненькими русскими головками. Будет ли счастлива в браке Рита? Едва ли. На пороге своего пятидесятилетия ей предстоит играть в сложной заграничной пьесе. Когда-то её восхитил мюзикл "Cats” ("Кошки"). Но "Кошки" ещё не Америка, а жизнь американская отнюдь не мюзикл. Удастся ли Рите и сотням российских женщин с такой же деловой установкой стать "синтетическими актрисами" и прижиться на американской сцене — не знаю, не уверен, хотя в душе и желаю им счастья. А пока — театр продолжается.

Мы предприняли серию бесед на эту тему не случайно. Именно женщинам этого возраста эмиграция приносит наиболее тяжёлые переживания. В частности, поговорим о женском одиночестве. О том, на что толкает оно подчас наших тружениц и мучениц.

Итак, Луиза и Фёдор Иванович.

Луиза — полненькая коротышка с ярко рыжими крашеными волосами. Личико вполне симпатичное, но всякий раз, когда я делал попытку сфотографировать её, она прикрывала нижнюю часть лица ладонью. Похоже, что двойной подбородок — её главная женская проблема. В действительности же, главное в её жизни — одиночество, давнее, безнадёжное. Отсюда подчёркнутая стеснительность. Интервью наше состоялось с её согласия. Луиза пообещала рассказать о сложной романтической ситуации, которая захватила её в начале нынешнего года. Но разговор наш на каком-то этапе споткнулся. Об интимной стороне своей жизни эта немолодая дама говорить попросту не умела. В ответ на мои вопросы ёжилась, стыдливо улыбалась и в лучшем случае качала головой: да, дескать, было дело….