Павел Сурков - Высоцкий: вне времени и пространства

И вот — на таганскую сцену выходит Башлачев, со своей потертой двенадцатиструнной гитарой, с колокольчиками, которые он носил на шее и на запястье, колокольчиками, которые звенели в такт, когда он мощно бил по струнам, и из его худого, немного нескладного тела прорывался низкий грудной голос. Башлачев ошеломлял, поражал, это не было похоже ни на что, существовавшее ранее, в этом было прежде всего — чувство, ощущение, эмпатия: «Рок-н-ролл — славное язычество, я люблю время колокольчиков», «Мы выродки крыс, мы пасынки птиц, и каждый на треть — патрон», и пророческое: «А я хочу дожить, я так хочу увидеть время, когда мои песни станут не нужны».

Башлачев ощущал свою творческую связь с Высоцким — декларировал это, открыто об этом говорил. Их действительно многое роднило — оба стремились расширить свою аудиторию, выведя ее за рамки субкультуры (что любителей авторской песни, что собственно зрителей полуподпольных рок-концертов), оба стремились к профессиональному признанию, хотели записываться с полноценным музыкальным составом, в профессиональных аранжировках. И оба несвоевременно рано ушли. И если Высоцкий все же перешагнул 40-летний рубеж, то Башлачев навеки остался в роковом «клубе 27», погибнув в 27 лет.

Его смерть так же непостижима и таинственна, как и все его творчество: он выпадает из окна ленинградской квартиры, выпадает странно, невовремя, неожиданно — у него должен был вот-вот родиться ребенок, были планы по записям с группой, намечались новые концерты. Хотя многие друзья Башлачева отмечали, что последние полтора года перед гибелью он то и дело впадал в откровенно депрессивное состояние. Официальная версия смерти Башлачева — самоубийство, но явных подтверждений этому нет до сих пор…

Публичное соратничество рокеров и Высоцкого стало проявляться позднее — когда в середине 90-х был выпущен довольно спорный и в какой-то мере нелепый альбом «Странные скачки». Началась эпоха «перепевок былого», на ТВ воцарились «Старые песни о главном», яркий проект, задуманный Леонидом Парфеновым (кстати, Парфенов в юности дружил с Башлачевым, вот так неожиданно переплелась судьба героев этой книги), в котором популярные музыканты перепевали песни 50-х—60-х годов. И на фоне этой перепевки стали появляться самые разнообразные сборники кавер-версий, одним из которых стала вышеупомянутая пластинка «Странные скачки».

Имена, которые на ней собрались, да и подборка выбранных песен — были довольно любопытны. Более того, Юрий Шевчук, инициатор создания этого сборника, еще и стал фактическим продюсером записи, выпустив пластинку на созданном им лейбле DDT Records. На диске присутствовало несколько весьма занятных записей — например, Константин Кинчев полагал, что не справится с исполнением каких-либо известных песен Высоцкого, и поэтому поступил с известной долей лукавства — взял стихотворение «Я дышал синевой…» и сочинил на него мелодию. Группа «Чай-Ф» предоставила для сборника фонограмму с технической ошибкой — она звучала медленнее, чем нужно. Группа Tequillajazzz, которая очень хотела оказаться на сборнике, не смогла вспомнить слова ни одной из песен Высоцкого, кроме припева из «Большого Каретного» (и сделала одну из самых интересных в музыкальном и аранжировочном плане песен пластинки). Ну а самой виртуозной вещью стал «Жираф» в исполнении «Черного обелиска» с зубодробительной басовой партией Анатолия Крупнова.

Тем не менее Шевчук остался не удовлетворен получившимся результатом, никаких концертов в поддержку выхода сборника не состоялось (лишь «Черный обелиск» появился на телеэкране), пластинка более никогда не переиздавалась.

Но, тем не менее, и сегодня иногда нет-нет да и возникнут сильные трактовки песен Высоцкого от рок-музыкантов. Так, группа «Мельница», одна из главных отечественных фолк-групп, сделала несколько кавер-версий песен Высоцкого, на мой взгляд, чрезвычайно удачных (лучшая из которых, конечно, «Баллада о борьбе»). А на сольном альбоме их вокалистки Натальи «Хелависы» О’Шей «Люцифераза» появилась не только версия «Беды» (известной в исполнении Марины Влади), но и песни Башлачева «Как Ветра Осенние». Хелависа невероятно точно прочувствовала взаимосвязь этих двух поэтов, и вот теперь — они соседствуют на одной пластинке.

Хелависа так сама вспоминает работу над песнями Высоцкого: ««Баллада о борьбе» — очень важная для меня песня, связанная с дружбой, которая, как известно, есть штука изумительная и громадная, с близкими и верными друзьями моей юности, которым я до сих пор могу подставить спину. Жаль только, что многих из тех самых верных друзей, для которых «Баллада» была столь же важна, уже нет. Мы делаем песню «своей»; в подобном случае мне не нужно думать, как в школе, «что хотел сказать автор», а я могу вложить в песню свою собственную эмоцию. Мне было важно, например, чтобы в «Балладе о борьбе» прозвучала эмоция материнская.

А «Беда» была первой песней Высоцкого, которую я вообще когда-либо спела. Ей меня научил папа, у которого была неплохая такая подборка текстов и аккордов бардовских песен в толстой коричневой кожаной тетради, для исполнения на всяких научных посиделках и в походах. И вот я где-то половину этой тетрадки потихоньку вместе с ним научилась петь, в том числе и «Беду». Эта песня всегда была со мной, была «моей»… И мне интересно, слышала ли ее Марина Влади, которая давала мне разрешение на ее исполнение.

И на самом деле была у нас еще третья песня Высоцкого, тоже сделанная для фестиваля «Своя колея» [55] Большой сборный концерт, в котором разнообразные музыканты поют песни Высоцкого. Проводится под руководством сына Высоцкого Никиты, приурочен ко дню рождения Владимира Семеновича. – Прим. авт. — «Баллада о вольных стрелках», это был такой лихой кантри-трек, но в программу на ТВ он не вошел, и мы его забросили. И, как мне кажется, жаль. Было сделано очень любопытно» .

Но на самом деле из всех рокеров по-настоящему к Высоцкому был близок один-единственный рокер — причем самый одиозный из всех питерских рокеров. Вернее, в то время он еще не был рокером, ему еще предстояло стать первым настоящим панком Советского Союза. Речь идет об Андрее Панове, по прозвищу «Свинья» или «Свин», лидере группы «АУ» — «Автоматические удовлетворители». Но его знакомство с Владимиром Семеновичем состоялось в глубоком детстве и при весьма драматичных обстоятельствах.

Высоцкий дружил с известным артистом ленинградского балета Валерием Пановым (и даже помогал ему собирать деньги перед эмиграцией в Израиль, куда Панов собрался) — и был хорошо знаком с его женой Лией Пановой, тоже артисткой балета, солисткой Мариинского театра. Вот как по воспоминанием Пановой восстановил один из ленинградских вечеров уже упомянутый Лев Годованник: