Гаэль Бертон - Вселенная Хаяо Миядзаки. Картины великого аниматора в деталях

Весь фильм строится вокруг персонажа Тоторо, загадочного фантастического существа, с которым знакомят зрителя. Все, что о нем известно, это то, что он является духом леса (по-японски yokai), которому, по словам Миядзаки, больше тысячи лет. В фильме три разных Тоторо: О-Тоторо (серый и большой), Тю-Тоторо (синий и среднего размера) и Тиби-Тоторо (белый и маленький). Когда говорят о Тоторо, обычно имеют в виду большого. Эскизы к фильму показывают, что на Котобусе изначально было множество рисунков Тоторо. В финальной же версии остался лишь один вариант Тоторо, который своей уникальностью оставил яркий след в истории.

Эти волшебные существа никак не связаны с японской мифологией, они – вымысел Миядзаки. Образ Тоторо был вдохновлен существом по имени Мононоке из короткой манги, опубликованной в 1980 году [51] См. главу, посвященную «Принцессе Мононоке». . Можно рассматривать его как сочетание кота, совы и тануки. Его не упоминавшееся ранее имя складывается из неточного произношения Мэй слова «тролль», которое по-японски произносится как [tororu]. Она уподобляет его троллю из своей детской книги, о которой говорит Сацуки и которую в финальных титрах мультфильма читает им мама. Но Миядзаки объясняет, что на самом деле люди не знают, как зовут этих существ. Происхождение Тоторо остается туманным, тогда как с Котобусом все более-менее понятно: в японском фольклоре некоторые старые тринадцатилетние кошки могут менять форму, поэтому их называют «бакэнэко» («кошка-оборотень»).

В первой версии раскадровки Тоторо должен был появиться в самом начале фильма, но продюсер Тосио Судзуки напомнил Миядзаки про «Инопланетянина» Стивена Спилберга (1982 г.) и заставил передумать. В конечной версии фильма главный герой впервые покажется на экране только спустя полчаса. Всего же он появится четыре раза – суммарно это чуть меньше 15 минут экранного времени, т. е. 1/5 фильма.

Тоторо, как и прочих духов леса (черных чернушек, Котобуса и, возможно, других), не могут увидеть или услышать взрослые. Они могут услышать их лишь как дуновение ветра (например, бег Котобуса или полет Тоторо на волчке в конце). То же и в случае с черными чернушками (которых можно встретить в «Унесенных призраками»): взрослые видят их как неодушевленную сажу. Однако в ответ на рассказ девочек о чернушках бабушка призналась, что тоже видела их, когда была маленькой. После случая на автобусной остановке Сацуки думает, что это был сон, но Мэй утверждает обратное. Две диаметрально противоположные версии произошедшего рождают интересную интерпретацию: четырехлетняя Мэй еще очень мала и может путать реальное с фантастическим, тогда как десятилетняя Сацуки показана ответственной девочкой, готовой взять на себя роль матери в доме. Между тем ее отец, писатель, который увлеченно работает над своей второй книгой, иногда забывает о ежедневных бытовых нуждах и не проявляет себя в качестве главы семьи. В определенном смысле она оказалась перед необходимостью примириться с его частым отсутствием и рано повзрослеть [52] Под конец фильма Сацуки заплачет – таким образом Миядзаки хотел показать свою героиню несовершенной и более человечной. . Интересно отметить, что поначалу Сацуки и Мэй не было в сценарии – героиней анимационной ленты должна была стать одна девочка лет шести. Затем Миядзаки решил «разделить» этого персонажа на двух, причем разновозрастных [53] В именах девочек тоже содержится намек: Мэй – это японская версия английского слова «may», обозначающего весенний месяц, а имя Сацуки имеет отношение к старому японскому слову, которое использовалось для указания того же месяца. , десяти и четырех лет, чтобы показать разницу их восприятия. Финал анимационной ленты во многом опирается на эту разницу, чтобы в конце концов признать существование лесных духов – ведь именно к ним за помощью обращается Сацуки, чтобы найти пропавшую Мэй. Миядзаки четко дает это понять, как и то, что сестры больше никогда не увидят Тоторо – на это намекают финальные титры, в которых его попросту не оказывается. Согласно концепции режиссера, если бы Сацуки и Мэй остались в мире Тоторо, они никогда бы не смогли вернуться в реальный мир. Возвращение домой их матери означает конец этого волшебного периода, когда духи леса могли поддержать их в трудные времена.

Тем не менее существование Тоторо ставится под сомнение только с западной точки зрения. В культовом эпизоде с автобусной остановкой магическое вписано в реальность: своим присутствием Тоторо помогает не уснуть Сацуки, которая держит на своих плечах Мэй. Наконец, оставленный девочками початок кукурузы для мамы с нацарапанными на нем словами исключает любое толкование произошедшего как сновидения.

В Японии мирно сосуществуют две основные религии – синтоизм и буддизм. Это соседство отражено и в мультипликационной ленте «Мой сосед Тоторо». В сцене возвращения домой застигнутые дождем девочки укрываются в маленьком буддистском храме возле статуи бога Дзидзо, который считается покровителем детей. Ту же статую мы встретим в конце фильма – рядом с ней сидит потерявшаяся Мэй. Японский зритель понимает, что с этого момента буддийское божество присматривает за ней. В то же время, когда семейство Кусакабэ отправляется к гигантскому камфорному дереву, где Мэй повстречала Тоторо, они взбираются к синтоистскому храму, который находится рядом с torii (воротами) у shimenawa (веревки), окружающей ствол дерева. Это религиозное место в Японии доказывает присутствие божеств и духов, называемых kamis. Тем не менее в «Моем соседе Тоторо» kamis не обладают той волшебной силой, которая способна повлиять на мир людей, – это, например, объясняет то, что они не вылечивают болезнь их матери. Однако духи остаются добродушными, они готовы прийти на помощь, доказывая это своими поступками на протяжении всего фильма. Когда Сацуки находит Мэй вместе с Котобусом, тот в следующее мгновение «объявляет» новый пункт назначения – Шичикокуяму, то есть клинику, где лечится их мама. Показательно, что последний кандзи (японский иероглиф) написан наоборот – это говорит о том, что дух леса слишком юн и не владеет тонкостями японского письма.

Одна из интернет-теорий гласила, что девочки (по крайней мере Мэй) умирают по ходу фильма, а все потому, что их тени в последней сцене не очень заметны. Тоторо, таким образом, своего рода бог смерти, который сопровождает в иной мир. Эти домыслы были опровергнуты продюсером фильма Тосио Судзуки в одном из интервью на Tokyo FM весной 2015 года, во время которого он назвал единственно верными те разъяснения, которые были даны на официальном сайте еще в 2007 году.