Николай Борисов - Василий Темный

У московской экспансии («собирания Руси») был, однако, свой предел. В борьбе с Москвой русские князья и боярские республики издавна обращались за помощью к Литве. Раньше Ольгерд, а теперь Витовт охотно поддерживали врагов Москвы. Витовт избегал большой войны и открытой ссоры со своим зятем Василием Московским, но при этом всегда готов был в удобный момент нанести неожиданный удар и отнять у Москвы часть её владений.

Таков был политический ландшафт конца XIV — начала XV века.

Для детализации этой картины обратимся к уже процитированной выше многозначительной и туманной фразе летописи (6907/1399 год): «Того же лета князь великии Михайло Александровичь Тферскии с князем с великим с Московским покрепиша миру, и съеденишася Русстии князи вси в един, и бысть радость велика всему миру» (29, 143).

Казалось, настал долгожданный всеобщий мир. Но эту приятную картину всеобщего примирения тут же разрушает острое, как кинжал, известие: «Того же лета послаша князи Рустии грамоты размётные к Витовту» (29, 143). Видимо, мир этот был скорее союзом князей против Витовта, нежели знаком всеобщего примирения.

Сквозь хронологическую путаницу, обычную для раннемосковских летописей, угадывается суть дела. Русские князья, опасаясь нашествия Тимура, поспешили заявить свою готовность идти на Витовта, который приютил в своих владениях преследуемого Тимуром Тохтамыша. На исходе 1395 года Тимур ушёл по следам своего врага на юг, в Крым. Не догнав быстроногого Тохтамыша, Тимур повернул обратно — в свой родной Мавераннахр. Но его порученцы (Койричак, Тимур-Кутлуг, Едигей) вскоре исполнили волю Тимура и окончательно разгромили Тохтамыша и его покровителя Витовта в битве на Ворскле 13 августа 1399 года.

В итоге Василий Дмитриевич успешно прошёл между Сциллой и Харибдой: избежал нашествия на Русь Тимура и Витовта и при этом уклонился от участия в войне Тимура и его порученцев с Тохтамышем и Витовтом.

Союз Василия I и Витовта мог изменить карту Восточной Европы. Но сколько таких союзов рухнуло из-за эгоизма их создателей! Идея тесного взаимодействия между двумя или тремя политиками для достижения общих целей стара как мир. Самым известным соглашением такого рода был знаменитый триумвират Юлия Цезаря, Гнея Помпея и Марка Красса. Поначалу этот союз помог триумвирам достичь промежуточных целей. Однако полного успеха добился один лишь Цезарь. Двое других оказались лишними. Рассорившись с Помпеем, Цезарь разгромил его войска в Фарсальском сражении. Уходя от преследования, Помпей бежал в Египет, где и был убит по приказу местного правителя. Красс погиб на войне с парфянами. И только Цезарь взошёл на вершину власти. Но его триумф был не долгим. Последний из триумвиров пал жертвой заговора в Риме в 44 году до нашей эры.

История предостерегает правителей от таких союзов, где каждый держит нож в рукаве. И всё же заворожённые мечтой о лёгком успехе, изобретатели союзов вновь и вновь идут на риск. Так было всегда.

Василий I был расположен к союзу с Витовтом отчасти по политическим, а отчасти по родственным соображениям. Энергичная и властолюбивая Софья склоняла мужа к союзу с отцом. В 1396 году Витовт приехал в захваченный литовцами Смоленск для личной встречи с Василием. Выбор Смоленска объяснялся политическим расчётом: намечался союз беглых смоленских князей с Олегом Рязанским — союз, направленный против Витовта. Вскоре Витовт начал войну с Рязанью, в которой Василий оказал тестю содействие.

Союз Москвы и Вильно открывал перед Витовтом новые перспективы. В 1397 году он вместе с Василием потребовал от Новгорода прекратить связи с Ливонским Орденом. Эти связи усиливали военную мощь как Новгорода, так и Ордена. Новгород ответил отказом, ссылаясь на свою традиционную независимость. Следствием этого стала московско-новгородская война 1397—1398 годов, основные действия которой развернулись на севере, в районе Вологды и Великого Устюга.

Весной 1398 года Витовт начал сближение с Орденом, увенчавшееся заключением Салинского договора (октябрь того же года). Эта тенденция испугала новгородцев, опасавшихся литовско-польской экспансии. Они поспешили закончить войну с Василием Московским и встать под его защиту. Ситуация требовала серьёзных стратегических решений. В Новгород в качестве великокняжеского наместника Василий отправил своего брата Андрея. Во Пскове появился другой московский порученец — князь Иван Всеволодович Тверской (29, 143).

Старая поговорка гласит: «Дружба дружбой, а служба службой». Василий понимал интересы Москвы и упорно не хотел уступать Витовту Новгород и Псков. Унаследованное от отца недоверие к Литве всё сильнее давало о себе знать.

Вероятно, московский двор отметил пышным застольем своего рода юбилей — десятилетие правления великого князя Василия Дмитриевича. Наблюдательные москвичи могли констатировать: в первые десять лет своего княжения (1389—1399) Василий I проявил хорошие способности к оборонительным действиям и дипломатическим манёврам. Он не потерял ничего из того, что оставил ему отец. И не только не потерял, но и приумножил за счёт суздальско-нижегородских земель. Впрочем, приобретение это многим казалось опрометчивым и поспешным. Слишком много обиженных осталось от этого произвола, слишком явной была несправедливость по отношению к собственным братьям...

Десять лет верховной власти показали: Василий был человеком уклончивым, но не слишком большого ума. Вероятно, он и сам это понимал. Отсюда его осторожность и постоянная готовность к неудаче. В своих трёх духовных грамотах (завещаниях) он рассуждает о будущем с философской покорностью судьбе: «А даст Бог сыну моему, князю Ивану, княженье великое держати...» (10, 56). Осторожность Василия оказалась оправданной. Первый наследник московского престола князь Иван Васильевич умер при неясных обстоятельствах где-то по дороге из Коломны в Москву (23, 232; 28, 163). Его похоронили в семейной усыпальнице — кремлёвском Архангельском соборе...

Последняя духовная грамота Василия I также не блещет оптимизмом. «А оже ми даст Бог Новъгород Нижнии, и яз и Новымъгородом Нижним благословляю сына своего князя Василья» (10, 59). По мнению современных исследователей, именно эта грамота, «скреплённая печатями великого князя, его братьев и его тестя Витовта, стала утверждённым и действующим завещанием Василия Дмитриевича» (64, 33).

Всё сомнительно и шатко. Да и сам факт наследования трона Василием II вызывает у Василия I сомнение. «А даст Бог сыну моему великое княженье, ино и яз сына своего благословляю князя Василья...» (10, 61). Сомнения только усиливаются большим количеством поручителей за исполнение последней воли Василия I. Это и княгиня Софья, и братья Андрей, Пётр и Константин, и, наконец, сам великий князь Литовский Витовт...