Билл Клинтон - Моя жизнь

После нашей бессонной первой брачной ночи мы снова взялись за работу. Учебный семестр был в разгаре, а мне еще предстояло присутствовать на слушаниях по делам, связанным с антракозом. Через два месяца мы наконец устроили себе медовый месяц в Акапулько, который оказался не совсем обычным, потому что вместе с нами отдыхала вся семья Хиллари и подруга одного из ее братьев. Все вместе мы целую неделю жили в красивом номере люкс в пентхаусе, гуляли по пляжу, обедали в ресторанах. Да, наш медовый месяц отличался от большинства других, но мы тем не менее прекрасно провели время. Я обожал мать Хиллари, Дороти, и с удовольствием проводил время с ее отцом и братьями. Мы играли в карты и рассказывали друг другу всякие истории. Как и я, все они были большими выдумщиками и могли часами рассказывать разные небылицы.

В Акапулько я прочел «Отрицание смерти» (The Denial of Death) Эрнста Бекера — несколько тяжелое чтение для медового месяца, но мне в то время было всего на год больше, чем моему отцу, когда он умер, а кроме того, только что произошло очень важное для меня событие. Поэтому я счел это время вполне подходящим для того, чтобы продолжить размышления над смыслом жизни.

Согласно Бекеру, мы, по мере того как растем, начинаем осознавать значение смерти. Затем мы видим, как умирают люди, которых мы знаем и любим, и понимаем, что когда-то и сами умрем. Большинство из нас делают все возможное, чтобы избежать этого. Мы постепенно приходим к пониманию своей уникальности, и у нас появляется иллюзия самодостаточности. Мы совершаем различные поступки, как позитивные, так и негативные, в надежде, что это возвысит нас над обыденностью и что нам, возможно, удастся что-то оставить на Земле после себя. Все это мы делаем потому, что отчаянно сопротивляемся признанию того очевидного факта, что рано или поздно умрем. Одни из нас стремятся к власти и богатству, другие — к романтической любви, сексу или каким-то другим развлечениям. Одни хотят стать великими, другие — творить добро и быть хорошими людьми. Независимо от того, добиваемся мы успеха или терпим неудачу, мы все равно умираем. Единственным утешением является вера в то, что, поскольку мы были созданы, должен быть и Создатель, которому мы не безразличны и к которому так или иначе вернемся.

К какому же выводу приводят нас рассуждения, содержащиеся в книге Бекера? Автор делает следующее заключение: «Кто знает, какую форму примет поступательное движение жизни в будущем?.. Максимум, на что способен каждый из нас, — это создавать предметы или самих себя и бросать все это в великий хаос, т.е. приносить своего рода жертву жизненной силе». Эрнст Бекер умер незадолго до того, как «Отрицание смерти» было опубликовано, однако он, судя по всему, прошел то испытание жизнью, о котором говорил Иммануил Кант: «Для человека чрезвычайно важно знать, как надлежащим образом занять свое место в мире, и правильно понять, каким нужно быть, чтобы быть человеком». Всю свою жизнь я старался найти ответ на этот вопрос, и книга Бекера убедила меня в том, что этим стоило заниматься.

В декабре мне пришлось принять еще одно политическое решение. Многие мои сторонники хотели, чтобы я снова баллотировался в Конгресс. Долг за избирательную кампанию был выплачен, и они считали, что мне нужно опять вступить в игру. Я не сомневался, что на этот раз мне будет еще труднее победить конгрессмена Хаммершмидта, даже если Джимми

Картер станет кандидатом на пост президента от демократической партии. Но главным было то, что я уже не стремился попасть в Вашингтон, а хотел остаться в Арканзасе. Меня все больше интересовала деятельность правительства штата, отчасти потому, что генеральный прокурор Джим Гай Такер поручил мне от имени нашего штата составить записку в Верховный суд США по антитрестовскому делу, связанному с установлением процентных ставок по кредитным карточкам. Джим Гай намеревался баллотироваться в Конгресс — на место, освободившееся после отставки Уилбура Миллза. Следовательно, пост генерального прокурора штата становился вакантным, и мне очень хотелось его занять.

Пока я размышлял об этом, мне позвонил мой друг Дэвид Эдвардс, работавший в Citibank, и пригласил нас поехать вместе с ним на Гаити. Он сказал, что у него накопилось достаточно бонусов, предоставляемых пассажирам, часто пользующимся услугами авиакомпаний, чтобы заплатить за наши билеты, и он хочет, чтобы эта поездка стала для нас свадебным подарком. Меньше чем через неделю после возвращения из Мексики мы вновь отправились в путь.

К концу 1975 года «Папа Док» Дювалье уже давно покинул сцену, и его место занял его сын, тучный молодой человек, которого все звали Бэби Док. Мы видели его однажды, когда он ехал в машине по большой площади из своей официальной резиденции в Порт-о-Пренсе, чтобы возложить венок к Памятнику независимости Гаити — статуе, изображавшей мощного освобожденного раба, трубящего в раковину. Площадь была оцеплена его охранниками — печально известными тонтон-макутами в солнцезащитных очках и с ручными пулеметами, имевшими весьма устрашающий вид.

Семья Дювалье находилась у власти в Гаити, грабя эту страну и неумело управляя ею, пока та не превратилась в беднейшее государство нашего полушария. Порт-о-Пренс все еще был красивым городом, но его красота казалась какой-то потускневшей. Я помню потертые ковры и сломанные скамьи в Национальном соборе. Несмотря на политическую ситуацию в этой стране и ее бедность, мне очень понравились ее жители. Они казались жизнерадостными и сообразительными, они создали великолепные произведения народного искусства и прекрасную музыку. Я восхищался тем, что многие из них не просто старались выжить, но и наслаждались жизнью.

Меня особенно заинтересовала религия и культура вуду, о которых я получил некоторое, хоть и ограниченное, представление в Новом Орлеане и которые на Гаити уживались с католическими религией и культурой.

Название этой традиционной гаитянской религии пришло из Бенина, государства в Западной Африке, где она зародилась. На языке фон «вуду» означает «бог» или «дух» и не имеет абсолютно никакого отношения к черной магии и колдовству, приписываемым этой религии во многих фильмах. Главный ритуал вуду — танец, во время которого в верующих как бы вселяются духи. Самым интересным днем нашей поездки стал тот, когда у меня появилась возможность самому увидеть этот ритуал. Коллега Дэвида из Citibank, работавший в Порт-о-Пренсе, предложил отвезти нас в соседнюю деревню и познакомить с необычным священником вуду. Макс Бовуар провел за пределами Гаити пятнадцать лет, учась в парижской Сорбонне и работая в Нью-Йорке. У него была красивая белокурая жена-француженка и две очаровательные дочери. Макс был инженером-химиком, пока его дед, священник вуду, находясь на смертном одре, не назвал его своим преемником. Макс был верующим и исполнил волю своего деда, хотя с этим, должно быть, нелегко было смириться его жене-француженке и их детям, получившим западное воспитание.