Билл Клинтон - Моя жизнь

Шестнадцатого сентября на пресс-конференции я продолжал убеждать республиканцев прислать мне нормальную «продлеваемую резолюцию» и начать конструктивные переговоры по бюджету, несмотря на то что они угрожали направить мне то же самое неприемлемое предложение. Вечером предыдущего дня я подписал закон «Об ассигнованиях на нужды Министерства транспорта» — это был всего лишь четвертый из тринадцати бюджетных законопроектов, которые мне предстояло утвердить, поэтому я отменил свою запланированную поездку на встречу руководителей Азиатско-Тихоокеанского региона, которая должна была состояться в Японии, в Осаке.

Девятнадцатого ноября я сделал шаг навстречу республиканцам, сказав, что в принципе готов рассмотреть проект, который позволит устранить бюджетный дефицит за семь лет, но ни за что не соглашусь на предлагаемые ими сокращения налогов и расходов. Экономика продолжала расти, дефицит бюджета снижался быстрее, чем ожидалось. Панетта, Элис Ривлин и наша команда экономистов полагали, что теперь мы сможем сбалансировать бюджет за семь лет, причем без резких сокращений расходов, на которых настаивали республиканцы. Я подписал еще два закона об ассигнованиях для законодателей и Министерства финансов, почтовой службы и общих расходов правительства. После того как шесть из необходимых тринадцати законопроектов были утверждены, около 200 тысяч из 800 тысяч федеральных служащих смогли вернуться на работу.

Утром 21 ноября Уоррен Кристофер позвонил мне из Дейтона, чтобы сообщить, что президенты Боснии, Хорватии и Сербии достигли мирного соглашения, которым прекращалась война в Боснии. Это соглашение закрепило статус Боснии как целостного государства, состоящего из двух частей — Боснийско-Хорватской Федерации и Боснийской Сербской Республики, — и урегулировало территориальные конфликты, из-за которых началась война. Сараево оставалось столицей единого боснийского государства. Национальное правительство должно было заниматься вопросами, касающимися международных отношений, торговли, иммиграции, предоставления гражданства и монетарной политики. Каждая из двух федераций имела собственную полицию. Беженцы получали возможность вернуться домой, населению гарантировалась свобода передвижения по стране. Международные наблюдатели должны были осуществлять мониторинг соблюдения гражданских прав и обучения полиции, а лица, обвиненные в военных преступлениях, лишались возможности участвовать в политической жизни. Мощные международные силы под командованием НАТО должны были обеспечить разделение враждующих сторон и соблюдение мирного соглашения.

Разработка плана мирного урегулирования для Боснии потребовала больших усилий, некоторые из содержащихся в нем условий было нелегко принять обеим сторонам, однако он положил конец кровавой войне, унесшей почти 25 тысяч жизней и заставившей более двух миллионов людей покинуть свои дома. США сыграли решающую роль в том, чтобы заставить НАТО действовать более энергично и предпринять заключительные дипломатические шаги. Наши усилия в значительной степени были поддержаны военными успехами хорватских и боснийских сил и решительным отказом Изетбеговича и его товарищей отступить перед лицом сербской агрессии.

Заключительное соглашение во многом было заслугой Дика Холбрука и его команды переговорщиков: Уоррена Кристофера, который в критические моменты помог боснийцам выстоять, а потом — заключить соглашение; Тони Лэйка, выдвинувшего наши мирные инициативы, убедившего союзников поддержать их и вместе с Холбруком настоявшего, чтобы заключительные переговоры проходили в Соединенных Штатах; Сэнди Бергера, который был председателем на совещаниях заместителей министров, что позволяло им, насколько это было уместно, находиться в курсе событий, происходящих в сфере национальной безопасности; Мадлен Олбрайт, энергично поддерживавшей нашу активную наступательную позицию в Организации Объединенных Наций. Выбор авиабазы Райт-Паттерсон в Дейтоне в качестве места переговоров был тщательно продуман нашей командой. Это место находилось в Соединенных Штатах, но достаточно далеко от Вашингтона, чтобы избежать утечки информации, а здание, в котором велись переговоры, давало возможность «тесного общения», что позволило Холбруку и его команде решить все сложные вопросы.

Двадцать второго ноября, проведя двадцать один день в Дейтоне, Холбрук и его команда прибыли в Белый дом. После того как я принес им свои поздравления, мы приступили к обсуждению наших дальнейших шагов. Нам предстояла сложная работа — убедить обитателей Капитолийского холма и американский народ в необходимости отправки в Боснию наших войск. Согласно данным последних опросов, американцы в основном одобряли подписание мирного соглашения, однако их подавляющее большинство все еще было против посылки войск США в Боснию. Ал Гор открыл совещание, сообщив, что позиция военных пока еще не слишком способствует решению проблемы. Тогда я сказал генералу Шаликашвили, что, насколько мне известно, лично он поддерживает наше участие в операции в Боснии, но о многих его коллегах этого пока сказать нельзя. Ал и я постарались объяснить собравшимся, что настал час, когда для реализации этой программы нужна помощь всех членов правительства, а не только военных, и наше заявление имело необходимый эффект.

Мы уже заручились поддержкой ряда влиятельных конгрессменов, в частности сенаторов Лугара, Байдена и Либермана. Нас поддержали и многие другие, но с оговорками, сказав, что вначале хотели бы увидеть четкую стратегию «выхода из Боснии». Чтобы увеличить число наших сторонников, я пригласил членов Конгресса в Белый дом, а Кристофера, Перри, Шаликашвили и Холбрука отправил на Капитолийский холм. Наша задача усложнялась текущими дебатами о бюджете. Правительство пока еще продолжало работать, но республиканцы угрожали вновь парализовать его 15 декабря.

Двадцать седьмого ноября я выступил с обращением к американскому народу по вопросу участия США в событиях в Боснии. В этом обращении, записанном в Овальном кабинете, я сказал, что наши дипломаты сумели добиться подписания Дейтонских соглашений, а от наших войск требуется не вести в Боснии военные действия, а помочь сторонам конфликта реализовать мирный план, который соответствует нашим стратегическим интересам и фундаментальным ценностям.

Поскольку двадцать пять других стран уже согласились прислать войска, американские солдаты должны были составить лишь треть от необходимых 46 тысяч военнослужащих. Я пообещал, что их миссия будет четко определенной, ограниченной и вполне выполнимой, а войска будут хорошо подготовлены и вооружены, чтобы свести вероятность потерь к минимуму. После этого обращения я был уверен, что сделал все от меня зависящее, чтобы наша страна приняла на себя руководство силами по обеспечению мира и свободы. Я надеялся, что мне удалось изменить общественное мнение и теперь Конгресс по крайней мере не будет пытаться препятствовать посылке наших войск в Боснию.