Билл Клинтон - Моя жизнь

Август принес и хорошие, и плохие новости. Безработица снизилась до 4,8 процента— самого низкого уровня с 1973 года, и после соглашения по бюджету, достигнутому двумя партиями, ничто не могло поколебать нашей уверенности в будущем. С другой стороны, нам не удалось добиться взаимопонимания с республиканцами в отношении кандидатур на административные должности: Джесси Хелмс тормозил предложенное мною назначение губернатора Массачусетса республиканца Билла Уэлда послом в Мексику, поскольку считал, что Уэлд оскорбил его. Джанет Рино сообщила Американской ассоциации адвокатов, что свободной оставалась 101 вакансия на должность федерального судьи, потому что в 1997 году Сенат утвердил только девять из предложенных мною кандидатур, причем не был утвержден ни один судья апелляционного суда.

После двухлетнего перерыва в августе наша семья вновь отправилась в отпуск в Мартас-Виньярд. Мы остановились в доме нашего друга Дика Фридмана неподалеку от Ойстер-Понд. В свой день рождения я совершил пробежку с Челси и убедил Хиллари по традиции сыграть со мной в гольф на общественном поле для гольфа Минк-Мидоус. Она никогда не любила играть в гольф, но раз в год соглашалась развлечь меня и пройти вместе со мной несколько лунок. Я также часто играл с Верноном Джорданом на великолепном старом поле для гольфа Фарм-Нек. Вернон любил эту игру гораздо больше, чем Хиллари.

Месяц закончился так, как и начался, — и хорошими, и плохими новостями. 29 августа Тони Блэр пригласил «Шин Фейн» принять участие в переговорах по урегулированию в Ирландии, впервые придав этой партии официальный статус. 31 августа в автокатастрофе в Париже погибла принцесса Диана. Менее чем через неделю умерла мать Тереза. Хиллари очень тяжело переживала эти смерти. Она хорошо знала и очень любила этих женщин и представляла Соединенные Штаты на обоих похоронах, вылетев сначала в Лондон, а оттуда — в Калькутту.

В августе мне также пришлось объявить об очень неприятной для меня вещи — о том, что Соединенные Штаты не смогут подписать Международный договор о запрете противопехотных мин. Обстоятельства, которые привели к этому, были довольно странными. Начиная с 1993 года Соединенные Штаты потратили 153 миллиона долларов на работы по разминированию в различных уголках земного шара; недавно, доставляя группу саперов в юго-западную Африку, мы потеряли самолет и девять человек, находившихся на его борту; более 25 процентов всех специалистов по разминированию в мире были обучены нами; мы уничтожили 1,5 миллиона наших собственных мин и еще 1,5 миллиона должны были уничтожить к 1999 году. Ни одна страна в мире не сделала столько, сколько Америка, для того, чтобы избавить человечество от опасности, связанной с противопехотными минами.

К концу переговоров я попросил внести в проект договора две поправки: исключить из него упоминание о минных полях на границе между Южной и Северной Кореей, которые защищали наши войска, размещенные в Южной Корее, поскольку их существование было одобрено ООН, и изменить формулировку того пункта договора, которым разрешалось сохранить противотанковые мины, произведенные в Европе, и вводился запрет на мины американского производства. Наши мины этого типа были столь же безопасны и лучше подходили для защиты наших войск. Обе поправки были отвергнуты, отчасти потому, что участники Конференции по запрещению противопехотных мин были настроены на то, чтобы принять наиболее жесткий вариант договора в память о принцессе Диане, которая была его горячей сторонницей, а отчасти потому, что некоторые из них просто хотели досадить Соединенным Штатам и заставить нас подписать договор, не учитывавший наши пожелания. Я был очень разочарован тем, что наша страна не станет участницей международного договора, нацеленного на прекращение производства и использования противопехотных мин — опасного и бесчеловечного оружия, при этом чрезвычайно дешевого и доступного: ведь многие мины можно было купить всего за три доллара за штуку, — но я не мог рисковать безопасностью наших войск и народа Южной Кореи.

Восемнадцатого сентября мы с Хиллари отвезли Челси в Стэнфорд. Мы хотели, чтобы ее жизнь была нормальной, насколько это возможно, поэтому попросили секретные службы сделать так, чтобы ее охраняли молодые агенты, одетые так же, как другие студенты, и не привлекавшие внимания. Администрация университета обещала запретить журналистам доступ к ней в студенческий городок. Мы приняли участие в приветственных церемониях и вместе с другими родителями осмотрели университет, после чего проводили Челси в студенческое общежитие и помогли ей устроиться. Челси была счастлива и взволнована, а мы с Хиллари — немного печальны и встревожены. Хиллари пыталась не показать этого, помогая Челси устраиваться на новом месте, — даже постелила бумагу в ее шкафу. Я перенес вещи Челси в ее комнату и помог ей застелить кровать. После этого я стоял и смотрел в окно, пока Хиллари действовала Челси на нервы, занимаясь обустройством. Когда представитель студентов на церемонии посвящения первокурсников Блейк Харрис сказал родителям, что наши дети соскучатся по нам примерно через месяц минут на пятнадцать, все рассмеялись. Я надеялся, что это правда, но знал, что мы-то уж наверняка будем скучать по Челси. Когда пришло время уезжать, Хиллари сумела взять себя в руки и приготовилась уходить. Я же захотел остаться на ужин.

В последний день сентября я принял участие в церемонии проводов в отставку генерала Джона Шаликашвили и вручил ему Президентскую медаль свободы. Он был очень хорошим председателем Объединенного комитета начальников штабов, поддерживал идею расширения НАТО и программу «Партнерство ради мира» и руководил нашими войсками более чем в сорока операциях, в том числе в Боснии, на Гаити, в Ираке, Руанде и Тайваньском проливе. Мне было очень приятно с ним работать. Он был умным, честным человеком и очень заботился о наших военнослужащих. Я назвал его преемником генерала Хью Шелтона, который произвел на меня большое впечатление, когда руководил операцией на Гаити.

Начало осени было посвящено в основном внешней политике. Я совершил свое первое турне по Южной Америке — побывал в Венесуэле, Бразилии и Аргентине, чтобы подчеркнуть важность отношений с этим регионом для будущего США и поддержать идею распространения на него зоны свободной торговли. Венесуэла была нашим основным поставщиком нефти и никогда не отказывалась увеличить поставки, когда мы в этом нуждались, — начиная со Второй мировой войны и заканчивая войной в Персидском заливе. Мой визит был коротким и прошел успешно. Его главным событием стало мое выступление перед жителями Каракаса у могилы Симона Боливара.