Билл Клинтон - Моя жизнь

За два дня до голосования, 20 мая, я обратился к народу Северной Ирландии по радио и пообещал ирландцам американскую поддержку, если они проголосуют за «мир для себя и своих детей». Именно это они и сделали. «Соглашение Страстной пятницы» было одобрено 71 процентом населения Северной Ирландии, включая и большинство протестантов. В Ирландской Республике за него проголосовало более 90 процентов участников референдума. Я никогда еще так не гордился своими ирландскими корнями.

После остановки в Женеве, во время которой я призвал Всемирную торговую организацию стать более открытой при принятии решений, больше учитывать интересы наемных работников и проблемы защиты окружающей среды в ходе торговых переговоров и прислушиваться к мнению рядовых граждан, чтобы у них не возникало ощущения, что они находятся на периферии глобальной экономики, я вылетел домой в Америку. Но и там мне предстояло заниматься международными проблемами.

На той неделе я выступил в Военно-морской академии США на церемонии по случаю очередного выпуска. В своем выступлении я рассказал о плане усиления борьбы с международными террористическими организациями. Этот план включал меры по предотвращению атак на наши энергетические системы, системы водоснабжения, полицейскую, пожарную и медицинскую службы, систему управления воздушным движением, финансовую систему, телефонные и компьютерные сети, а также согласованные усилия по предотвращению распространения и использования биологического оружия и по защите от него нашего населения. Я предложил ужесточить контроль за выполнением условий Конвенции о запрещении биологического оружия; провести вакцинацию наших военнослужащих от различных инфекционных болезней, в особенности сибирской язвы; обучить федеральных служащих и служащих администрации штатов и персонала Национальной гвардии действиям по защите от биологического оружия; модернизировать нашу систему оповещения об этой угрозе; создать запас лекарств и вакцин против известных видов биологического оружия; активизировать исследования, направленные на разработку вакцин, создание медицинских препаратов и приборов нового поколения.

Уже несколько месяцев меня особенно беспокоила возможность биологических атак с применением генетически модифицированных возбудителей, устойчивых к существующим медицинским препаратам. В декабре прошлого года во время «Ренессансного уикенда» мы с Хиллари договорились поужинать вместе с Крейгом Вентером — молекулярным биологом, компания которого работала над полной расшифровкой генома человека. Я спросил Крейга, какова вероятность того, что генетические карты позволят террористам синтезировать новые гены, модифицировать существующие вирусы или, например, создать комбинацию возбудителя оспы с еще каким-нибудь смертельным вирусом, которая сделает его еще более опасным.

Крейг сказал, что это вполне возможно, и предложил мне прочесть новый роман Ричарда Престона «Операция “Кобра”» (The Cobra Event). В этом триллере сумасшедший ученый пытается сократить население Земли, инфицируя жителей Нью-Йорка вирусом «мозговой оспы» — комбинацией возбудителя оспы и поражающего насекомых вируса, разрушающего нервную систему. Прочитав эту книгу, я с удивлением обнаружил, что в послесловии Престон благодарил за помощь в ее подготовке более ста экспертов из числа ученых, военных, сотрудников разведки и моего аппарата. Я настаивал на том, чтобы эту книгу прочли несколько членов моего кабинета и спикер Гингрич.

Проблемой биологического оружия мы начали активно заниматься в 1993 году, после взрыва бомбы в Центре международной торговли. Тогда нам стало ясно, что террористы могут наносить удары и по США. Кроме того, перебежчик из России сообщил нам, что в его стране имеются огромные запасы возбудителей сибирской язвы, оспы, вируса Эбола и других патогенов и их производство продолжается и после распада Советского Союза. В ответ мы решили расширить сферу применения программы Нанна-Лугара и сотрудничать с Россией в уничтожении не только ядерного, но и биологического оружия.

После применения террористами отравляющего газа зарина в токийском метро в 1995 году Группа по борьбе с терроризмом, возглавляемая членом Совета национальной безопасности Ричардом Кларком, сконцентрировала свои усилия на разработке мер по предотвращению террористических атак с применением химического и биологического оружия. В июне 1995 года я подписал Президентскую директиву № 39, которая возлагала ответственность за предотвращение таких атак и меры по поимке планирующих их террористов за границей на различные государственные управления и службы. В Пентагоне ряд военных и гражданских руководителей также занимались этой проблемой, включая командующего Корпусом морской пехоты Чарльза Крулака и заместителя министра ВМС Ричарда Данцига. В конце 1996 года Объединенный комитет начальников штабов поддержал рекомендацию Данцига о проведении вакцинации всех военнослужащих против сибирской язвы, а Конгресс постановил усилить контроль за использованием биологических препаратов в американских лабораториях, после того как фанатик с поддельным удостоверением личности сумел за 300 долларов приобрести в одной из лабораторий три пробирки с возбудителями чумы.

В конце 1997 года, когда стало ясно, что у России имеются даже большие запасы биологического оружия, чем мы предполагали, я дал согласие на сотрудничество американцев с российскими учеными, в советское время работавшими в институтах, где создавалось биологическое оружие. Я надеялся, что это поможет нам получить информацию о том, что именно было ими создано, и помешает Ирану и другим странам, жаждущим заполучить биологическое оружие, воспользоваться знаниями этих людей.

В марте 1998 года Дик Кларк собрал около сорока членов своего аппарата в Блэр-хаус, чтобы провести «настольные военные учения» для отработки действий в случае атаки террористов с применением возбудителя оспы, химического и ядерного оружия. Результаты оказались неутешительными. В случае с оспой потребовалось слишком много времени на то, чтобы взять ситуацию под контроль. В реальной жизни это привело бы к слишком большим потерям. Запасы антибиотиков и вакцин оказались недостаточными, законы о карантине — устаревшими, система общественного здравоохранения — неэффективной, а государственные меры в чрезвычайной ситуации — недостаточно проработанными.

Через несколько недель Кларк по моей просьбе собрал на совещание семь ученых и экспертов по чрезвычайным ситуациям, включая Крейга Вентера, Джошуа Ледерберга — нобелевского лауреата по биологии, который на протяжении нескольких десятилетий боролся за запрещение биологического оружия, и Джерри Хауера — директора Нью-Йоркского центра по чрезвычайным ситуациям. Вместе с этими экспертами, а также Биллом Коуэном, Джанет Рино, Донной Шалалой, Джорджем Тенетом и Сэнди Бергером мы несколько часов обсуждали возможные угрозы и то, как с ними бороться. Хотя почти всю предыдущую ночь я не спал, помогая заключить соглашение о мире в Ирландии, я тем не менее внимательно слушал доклады и задавал множество вопросов. Все, что я услышал, подтверждало, что мы не готовы противостоять атакам с применением биологического оружия и что при построении системы национальной безопасности необходимо учитывать новые генные технологии. Когда совещание подходило к концу, доктор Ледерберг вручил мне свежий номер Journal of the American Medical Association , посвященный угрозам биотерроризма. Когда я прочитал его, моя тревога еще больше возросла.