Билл Клинтон - Моя жизнь

Шепердстаун расположен в сельской местности, менее чем в часе езды от Вашингтона; Барак настаивал на проведении переговоров в уединенном месте, чтобы уменьшить возможность утечек информации, сирийцы тоже не хотели отправляться в Кэмп-Дэвид или Уай-Ривер, потому что там уже проходили важные совещания по Ближнему Востоку. Шепердстаун не вызывал возражений и у меня: помещения для проведения переговоров там были комфортабельными, и я мог туда добираться из Белого дома примерно за двадцать минут.

Вскоре стало ясно, что разногласия между сторонами не так уж и велики. Сирия хотела получить обратно всю землю на Голанах, но соглашалась оставить Израилю небольшую полосу земли — шириной примерно 10 метров (33 фута) — на берегу озера; Израиль же хотел, чтобы эта зона была расширена. Сирия стремилась к тому, чтобы Израиль покинул Голанские высоты в течение восемнадцати месяцев, а Барак требовал, чтобы ему на это отвели три года. Израиль хотел оставить на станции раннего обнаружения своих сотрудников, а Сирия настаивала на том, чтобы ее обслуживали американцы или персонал ООН. Израиль требовал гарантий относительно количества и качества воды, которая поступает с Голанских высот в Тивериадское озеро, и Сирия давала на это согласие, но при условии, что получит аналогичные гарантии для воды, поступающей с территории Турции. Израиль хотел установления полноценных дипломатических отношений между их странами, как только начнется вывод войск, Сирия же считала, что это может произойти только после полной передачи Голан.

Сирийцы, приехавшие в Шепердстаун для того, чтобы заключить соглашение, демонстрировали позитивный и гибкий настрой. В противоположность им Барак, который так стремился побыстрее начать переговоры, очевидно, решил, ориентируясь на данные опросов общественного мнения, на несколько дней притормозить процесс, чтобы убедить израильское общество в том, что занимает на переговорах жесткую позицию. Барак хотел, чтобы я, воспользовавшись своими хорошими отношениями с Шараа и Асадом, успокоил сирийцев, пока он брал паузу в переговорах.

Я испытывал по меньшей мере разочарование. Если бы Барак предварительно известил сирийцев или предупредил нас, с ситуацией можно было справиться. Возможно, Бараку как демократически избранному лидеру приходилось обращать больше внимания на общественное мнение, чем Асаду, но у президента Сирии были свои политические проблемы, к тому же он преодолел свое широко известное нежелание вести переговоры на высшем уровне с израильтянами, потому что питал доверие ко мне и поверил заверениям премьер-министра Израиля.

Барак не так давно начал заниматься политикой, и я считал, что он прислушался к очень плохому совету. В том, что касается внешней политики, опросы общественного мнения часто оказываются бесполезными: люди нанимают лидеров, чтобы те добивались результатов, и ждут от них именно этого. Многие из моих самых важных внешнеполитических решений поначалу не пользовались популярностью. Если бы Барак заключил настоящий мир с Сирией, это повысило бы его статус и в Израиле, и во всем мире и увеличило шансы на успех в переговорах с палестинцами, в случае же неудачи несколько дней «популярности» по данным опросов общественного мнения быстро изгладились бы из памяти. Все мои попытки переубедить Барака оказались безуспешными. Эхуд хотел с моей помощью удержать Шараа, пока тот ожидал возвращения Барака, причем добиться этого предстояло в изолированном Шепердстауне, где отвлечь внимание сирийцев было абсолютно нечем.

Мадлен Олбрайт и Деннис Росс пытались придумать какой-нибудь хитрый способ выяснить, намерен ли Барак выполнять тайное обязательство Рабина, включая секретные переговоры, которые Мадлен вела с Бутейной Шаабан — трезвомыслящим политиком, единственной женщиной в сирийской делегации. Она производила на окружающих глубокое впечатление и во время наших встреч всегда выступала в качестве переводчицы Асада. Бутейна довольно долго работала с президентом, и я был уверен, что она прибыла в Шепердстаун для того, чтобы Асад получил полный и правдивый отчет обо всем происходящем.

В пятницу, на пятый день переговоров, мы представили проект мирного соглашения, в котором в скобках были указаны различия в позициях сторон. В субботу вечером сирийцы дали положительный ответ, и мы начали проводить совещания по проблемам определения границы и безопасности. При обсуждении обоих вопросов сирийцы вновь продемонстрировали гибкость, согласившись, что полоса, проходящая по берегу Галилейского моря, будет расширена до 50 метров (164 футов), если Израиль примет за основу для обсуждения границу, существовавшую до 4 июня 1967 года. Такую уступку оправдывало и еще одно практическое соображение: за последние тридцать лет размеры озера сильно уменьшились. Я приободрился, но вскоре стало ясно, что Барак пока не позволил ни одному члену своей команды согласиться на границы 1967 года, независимо от того, какие предложения выдвинули бы сирийцы.

В воскресенье во время ланча вместе с Эхудом и Навой Барак на ферме Мадлен Олбрайт она вместе с Деннисом сделала последнее предложение Бараку. Сирия проявила гибкость и пошла навстречу Израилю по важным для него вопросам, сказала она, не пора ли Израилю ответить тем же? Что для этого нужно? Барак сказал, что хотел бы возобновить переговоры по Ливану, в противном случае ему нужно будет сделать перерыв на несколько дней.

Шараа даже слышать об этом не хотел. Он сказал, что переговоры в Шепердстауне закончились неудачей, что Барак был неискренен и ему именно таким образом и придется проинформировать президента Асада. Во время последнего совместного ужина я снова попытался заставить Барака сделать позитивное заявление, на которое Шараа мог бы сослаться, вернувшись в Сирию. Барак отказался, заявив мне потом в неофициальной беседе, что после того как мы покинем Шепердстаун, я могу позвонить Асаду и сообщить ему о согласии израильского лидера на границу 1967 года, как только возобновятся переговоры по Ливану или будет установлена дата их проведения. Это означало, что Шараа придется вернуться домой с пустыми руками, покидая переговоры, которые, по его мнению, имели решающее значение. Сирийцы были до такой степени уверены в успехе, что даже согласились вести их до конца Рамадана и начала Эйд-аль-Фитра.

Еще более усугубило ситуацию то, что последний проект текста договора «со скобками» просочился в израильскую прессу и стало известно о готовности Сирии пойти на уступки, ничего не получив от Израиля взамен. Дома Шараа был подвергнут суровой критике. Стало совершенно очевидно, что и он, и Асад попали в сложную ситуацию: даже авторитарные правительства не могут игнорировать общественное мнение и влиятельные группы интересов.