Билл Клинтон - Моя жизнь

Решения Мандатной комиссии могли быть отменены большинством голосов делегатов съезда. Силы, выступавшие за Макговерна, хотели заставить делегацию Калифорнии изменить свою позицию. К ним присоединилась и делегация Южной Каролины, которой грозила опасность лишиться всех своих голосов, так как съезд решил не допускать ее к работе, поскольку, вопреки правилам, женщины составляли не половину членов этой делегации, а всего лишь 25 процентов. Номинально Макговерн выступал против делегации Южной Каролины из-за недостаточного представительства женщин в ее составе.

То, что произошло потом, сложно объяснить, и по этой причине не стоит вдаваться в детали. По существу, Рик Стернс решил, что нам следует отказаться от голосов делегатов Южной Каролины, связать наших оппонентов процедурным правилом, выгодным для нашего отвода, и тогда мы выиграем голоса депутатов от Калифорнии. Это сработало. Делегация Южной Каролины была допущена на съезд, и наши соперники уже предвкушали победу. Однако к тому моменту, когда они поняли, что с ними сыграли злую шутку, было уже поздно; мы получили голоса всех делегатов от Калифорнии (271) и гарантию, что Макговерн будет выдвинут кандидатом на пост президента. Отвод делегации Калифорнии был, возможно, самым наглядным примером политического джиу-джитсу на съезде партии с тех пор, как проведение предварительных выборов стало главным методом отбора делегатов. Как я уже говорил, Рик Стернс был гениальным знатоком процедурных вопросов. Успех меня воодушевил. Теперь Макговерну была фактически гарантирована победа на выборах при первом голосовании, и люди из Южной Каролины, которые мне очень понравились, смогли остаться на съезде.

К сожалению, после этого ситуация стала ухудшаться. Судя по результатам опросов общественного мнения, Макговерн пришел на съезд с большим отставанием, но, тем не менее, в пределах досягаемости рейтинга президента Никсона, и мы надеялись за неделю набрать пять-шесть пунктов благодаря интенсивному освещению событий в средствах массовой информации в течение нескольких дней. Но, чтобы добиться подобного повышения рейтинга, был необходим такой же систематический контроль над развитием событий, какой осуществили наши силы в решении вопроса об отводе делегатов. Однако по какой-то непонятной причине на этом этапе мы его полностью утратили. Во-первых, организация защиты прав гомосексуалистов устроила в отеле, где жил Макговерн, сидячую забастовку, и ее представители отказались сдвинуться с места, пока он с ними не встретится. Когда Макговерн это сделал, средства массовой информации и республиканцы заявили, что он сдался и этот поступок характеризует его как человека слабого и чрезмерно либерального. Затем, в четверг вечером, после того как

Макговерн предложил выдвинуть кандидатом на пост вице-президента Тома Иглтона, сенатора от штата Миссури, он допустил выдвижение других кандидатов — соперников Иглтона — накануне голосования, которое должно было состояться в этот вечер. В состязании претендентов на этот пост приняли участие еще шесть человек, которые произносили речи в качестве кандидатов, а затем состоялось длительное поименное голосование. Хотя победа Иглтона была предрешена, некоторые делегаты отдали свои голоса и другим кандидатам. Внимание телезрителей отвлекли также Роджер Мадд из CBS News, телевизионный персонаж Арчи Банкер и Мао Цзэдун. Это была катастрофа. На освещение бесполезных событий ушло все лучшее телевизионное время, когда за происходящим на съезде наблюдали 18 миллионов семей. События, которые должны были стать главными для средств массовой информации, — выступление сенатора Эдварда Кеннеди, предложившего кандидатуру Макговерна, и собственная речь последнего, в которой он принял это предложение, пришлось перенести на утренние часы. Сенатор Кеннеди был выше всяких похвал и произнес воодушевляющую речь. Макговерн тоже выступил хорошо. Он призвал Америку «снова стать такой, какой она должна быть, отвергнув ненужное расточительство... бесполезность праздных рук... предрассудки... Вернуться к утверждению, что у нас есть мечта... к убеждению, что мы можем вести страну вперед... к вере, что мы можем стремиться к обновленному миру». Проблема была в том, что наш кандидат начал говорить в 2:48 утра — «лучшее телевизионное время для Самоа», как пошутил юморист Марк Шилдс. В результате Макговерн потерял 80 процентов своей телеаудитории.

А тут еще вскоре была обнародована информация, что Иглтон страдал депрессией и прошел курс терапии, включая лечение электрошоком. К сожалению, в те времена люди еще очень мало знали о природе и спектре проблем душевного здоровья, а также о том, что предыдущие президенты, включая Линкольна и Вильсона, периодически страдали депрессией. Мысль о том, что в случае избрания Макговерна сенатор Иглтон может оказаться ближе всех к посту президента, вызвала у многих людей тревогу, которая усугублялась тем, что сенатор в свое время не рассказал Макговерну о своих проблемах. Если бы он знал об этом заранее и все равно выбрал Иглтона, мы бы, возможно, могли добиться реального прогресса в понимании общественностью проблем душевного здоровья, однако из-за того, при каких обстоятельствах это выяснилось, под сомнение ставились не только способность Макговерна принимать правильные решения, но и его компетентность. Выбирая Иглтона, наш хваленый предвыборный штаб не посоветовался даже с губернатором штата Миссури — демократом Уорреном Хирнсом, который знал о проблемах сенатора.

Через неделю после съезда в Майами наше положение оказалось еще хуже, чем когда демократы покинули Чикаго четырьмя годами ранее: мы выглядели одновременно чересчур либеральными и слишком неумелыми. После того как стала известна история Иглтона, Макговерн вначале заявил, что он «на тысячу процентов» поддерживает своего кандидата на пост вице-президента, однако через несколько дней под жестоким и неустанным нажимом собственных сторонников снял его кандидатуру. Затем до второй недели августа пришлось искать замену Иглтону. После того как Тед Кеннеди, сенатор от штата Коннектикут Эйб Рибикофф, губернатор Флориды Губерт Хамфри и сенатор Эд Маски отказались выдвинуть свои кандидатуры на этот пост, Сарджент Шрайвер, зять президента Кеннеди, сказал «да». Я был убежден, что большинство американцев проголосуют за «кандидата мира», который был прогрессивным, но не слишком либеральным деятелем. До событий в Майами я считал, что мы сможем убедить избирателей голосовать за Макговерна. Теперь мы снова были отброшены назад, к тому, с чего начали. После съезда я отправился в Вашингтон, чтобы повидаться с Хиллари. Я так устал, что проспал больше суток.