Суад Мехеннет - Мне сказали прийти одной [litres]

Эмвази и его друзьям позволили вернуться в Великобританию, но он сказал, что и он, и его родные постоянно чувствовали «давление» «Ми-5». Осенью 2009 года он снова встречался с Куреши, рассказывал о визитах агентов «Ми-5», звонках в его дом и преследующих его незнакомых машинах. В конце концов, они с родственниками решили, что Мохаммеду лучше всего вернуться в Кувейт.

– Мохаммед был очень возмущен, – сказал Куреши. – Он считал, что с ним обошлись очень несправедливо.

Согласно тем электронным письмам, которые он посылал в CAGE, в Кувейте Эмвази нашел работу в компьютерной компании. В Лондон он возвращался по крайней мере два раза.

– Он хотел жениться на женщине из Кувейта и остаться там, – рассказывал Куреши. – Во второй раз он приехал, чтобы согласовать планы по организации свадьбы с родителями.

В июне 2010 года Эмвази прислал в CAGE электронное письмо, чтобы сообщить, что офицеры из контртеррористического подразделения снова задержали его во время визита в Лондон, обыскали его вещи и взяли отпечатки пальцев. Когда они с отцом на следующий день приехали в аэропорт, сотрудники авиакомпании сказали, что в списке пассажиров он есть, но на обратный рейс в Кувейт пускать его отказались.

Я спросила Куреши, могу ли прочитать эту часть письма.

«Меня там ждала работа, не говоря уж о том, что я планировал женитьбу, – писал Эмвази, добавив, что теперь он чувствует себя «в Лондоне как заключенный, только что не в клетке. Службы безопасности садят человека в тюрьму, контролируют его передвижения, не дают вернуться к новой жизни в стране, где он родился, – в Кувейте».

Я была удивлена тем, каким языком было написано это письмо. Оно было очень осмотрительным и рассудительным. Это были слова человека, задетого эмоционально и немного разочарованного. Не так я представляла себе реакцию человека, который отрезает журналистам головы перед видеокамерой. Читая письмо, я пыталась вообразить себе человека в черной маске как его автора.

– Как он выглядит? – спросила я Куреши. – У вас есть его фотография?

– Фотографии нет, – ответил Куреши, но он описал Эмвази как высокого, хорошо выглядящего человека с темной кожей и тонкими чертами лицами, которые часто встречаются у жителей региона Персидского залива. Когда он приходил в офис CAGE, всегда приносил конфеты. Куреши сказал, что Мохаммед был очень вежлив и благодарил их за поддержку и советы.

Услышав это имя впервые от моего источника из ИГИЛ, я тут же набрала его в Google, но фотографий не нашлось. Также он либо никогда не увлекался социальными сетями, либо кто-то удалил все его записи.

Куреши сказал, что последний раз он слышал об Эмвази в январе 2012 года, когда Мохаммед прислал очередное электронное письмо, в котором просил совета.

– Больше от него не было ни электронных писем, ни звонков?

– Нет, больше ничего не было, – ответил Куреши.

– Вы не знаете, он все еще в Великобритании или уехал из страны? – я старалась избежать слова «Сирия».

– Мы не знаем, – сказал Куреши, добавив, что он для проверки писал Куреши по электронной почте в 2014 году, но ответа не было.

Я поблагодарила Куреши за потраченное время и сказала, что вскоре с ним еще свяжусь.

Выходя из кофейни, я чувствовала, что на моих плечах лежит груз. Я была почти уверена, что Мохаммед Эмвази и есть джихадист Джон. В отеле я перечитала все свои заметки, сделанные во время состоявшихся разговоров, а потом посмотрела несколько видеороликов, которые я загрузила на сервер «Вашингтон пост», поскольку загрузка контента с таким уровнем насилия запрещена британским Законом о борьбе с терроризмом 2006 года. Я была не уверена в том, как власти отреагируют на историю Эмвази, но планировала уехать из Великобритании до того, как статья будет опубликована.

Просматривая видеоролики, я пыталась найти тот, где лучше всего видно глаза террориста в черной маске. Я сделала скриншот и собрала несколько видеоклипов на телефоне.

Но пока что у меня был только один источник – тот самый высший чиновник из ИГИЛ. Мне нужно было больше. С помощью одного из своих старых телефонов и незарегистрированной сим-карты я позвонила своему источнику в Великобритании, который дал понять, что кое-что знает.

– Я здесь, в Лондоне, – сказала я ему. – Не выпить ли нам с вами чаю?

– Да, конечно, буду очень рад, – ответил он.

Чтобы встретиться с ним, мне было нужно выехать из города. Когда мы встретились, он предупредил меня, что времени ему у него только на одну чашку чая.

– Хорошо, это много времени не займет. Вы только скажите мне, Мохаммед Эмвази – это он? – я показала тот скриншот джихадиста Джона, который сделала на телефоне.

Он посмотрел на фотографию, а потом поднял голову на меня.

– Подождите, мы же даже еще не заказали чай! – рассмеялся он.

Мы заказали чай, выключили мобильные телефоны и положили их в нескольких метрах от себя, около колонок, где играла то индийская, то арабская музыка.

– Вы выглядите усталой. Спите достаточно? – спросил мой источник.

Я признала, что эта история не дает мне высыпаться.

– Знаете, как-то пару месяцев назад ко мне подошел один молодой человек, с которым я встречался по разным поводам. Он сказал, что считает: этот человек в черном – его друг, – заговорил он в конце концов. – Он определил это по голосу, по языку тела и по глазам. Он чувствовал, что это человек, которого он знает. К тому же его друг упоминал о Сомали и других историях.

Я задрожала. Может быть, из-за усталости, а может, из-за того, что я была так близка к тому, чтобы получить подтверждение из второго источника.

– Он сказал вам, как зовут его друга? – спросила я.

– Да, это было то самое имя, которое вы упомянули, – Мохаммед Эмвази.

Учитывая деликатность ситуации, мой источник попросил не записывать его комментарии на диктофон, но пообещал связать меня с другом Эмвази. Он взял свой телефон, набрал номер и поговорил с этим мужчиной, пытаясь убедить его встретиться со мной. Он даже дал мне трубку, чтобы мы поприветствовали друг друга и я услышала его голос.

– Я бы хотела с вами встретиться, – сказала я ему, но он был не согласен на встречу прямо здесь и сейчас.

– Я дам ему номер вашего незарегистрированного телефона, – сказал мой источник, закончив разговор.

– Где он живет? В Лондоне?

Он подтвердил мое предположение, но сказал, что большего сообщить не может и ему пора идти. Я поехала обратно в центр Лондона на поезде, часто проверяя, не следит ли кто за мной.

Вернувшись в отель, я получила зашифрованное послание от Адама и Питера и передала им то, что уже узнала. Также я сказала им, что мне нужно встретиться с б о льшим количеством источников, и спросила, не упоминал ли кто-нибудь где-то моего имени как журналистки, которая ведет расследование в Лондоне для «Вашингтон пост».