Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

Еще несколько мгновений, и она вновь наедине с небом.

Однажды мы с Лидой были на встрече с учениками одной сельской школы. Ребят набилось в классе не меньше сотни. Глазенки у мальчишек и девчушек горят. Кто поменьше, на носки встает, выглядывает из-за спин старших. Вопросы так и сыпятся. Еще бы, не каждый день встретишь абсолютного чемпиона мира, да еще по такому необыкновенному виду спорта. Ну что, казалось бы, может быть проще вот такого разговора с детьми? А Лида на удивление засмущалась больше обычного и поначалу с трудом подбирала слова. Потом, правда, освоилась, стала очень просто рассказывать о сложных вещах, о том, как стать летчиком, как много и хорошо надо для этого учиться, закалять себя — нашла общий язык с ребятами. И уж совсем растрогалась, когда ребята повязали ей красный галстук, приняв ее в почетные пионеры.

— Кажется, для меня это трудней, чем выполнить на чемпионате мира «неизвестный» комплекс, — призналась Лидия на обратном пути.

У Лидии, как и у всякого чемпиона, очень напряженный ритм жизни: работа в Тульском аэроклубе, тренировочные сборы, участие в ответственных соревнованиях как в стране, так и за рубежом. Много времени она отдает встречам с рабочими и колхозниками, со студентами и школьниками.

Как-то мы возвращались из одной поездки. Лидия очень торопилась. Через день она должна быть в Ессентуках, где начинались весенние сборы лучших пилотов страны. В аэропорту небольшого волжского городка на московский последний в этот день рейс все билеты были уже проданы. Как же она расстроилась! Стала молчаливее обычного, как-то вся сникла. В зале ожидания полно пассажиров, сесть негде. Лида сначала прислонилась к стенке, потом присела на корточки и сидела, понурив голову. Про нее и так-то не скажешь, что она высокого роста — сто пятьдесят девять сантиметров. А тут ни дать ни взять — сидит кем-то обиженный ребенок и безутешно тоскует.

— В конце концов ничего страшного, — попытался я ее успокоить. — Улетишь завтра. Ну, опоздаешь на один день на сборы…

Она ничего не ответила, только так посмотрела на меня снизу вверх, что я невольно отвел глаза. В ее взгляде были и отчаяние, и гнев, и сожаление о том, что я ничего не понимаю.

— Может быть, сходишь к начальнику аэропорта? Представься ему, скажи, что ты чемпионка мира. Летчик летчику обязательно поможет…

Наверное, я высказал опять глупую мысль, потому что в ответ получил еще более красноречивый взгляд. И понял, что Лидия никогда не решится на подобный шаг. Тогда я взял ее пилотское удостоверение и отправился к аэропортовскому начальству. Она улетела на том единственном московском самолете.

Запомнилась мне и наша самая первая с Лидией более или менее подробная беседа на спортивную тему. Было это в Калининской области, на аэродроме Центрального аэроклуба имени Чкалова, где проходили тренировки сборной команды страны. Небо над аэродромом сплошь обложили низкие снеговые тучи, и о полетах пока не могло быть и речи. Однако синоптики давали обнадеживающий прогноз, и спортсмены не уезжали в гостиницу, надеясь урвать у непогоды пару часов. Мы сидели с Лидой в пустом, промерзшем автобусе и беседовали, вернее, я пытался завязать беседу. Сначала я попросил ее подробно рассказать о своей жизни — «от рождения и по сей день». Буквально через две-три минуты я убедился, что моя затея обречена на провал. Лида тихим, неторопливым голосом пересказала мне свою автобиографию — ту самую, которая на полстранички, из личного дела.

Тогда я попросил ее припомнить какие-нибудь наиболее интересные эпизоды тренировок, соревнований, в которых она участвовала, а быть может, и из ряда вон выходящие случаи… Но и тут я услышал:

— Ничего такого особенного у меня никогда не было. Ну, тренировалась, потом — соревнования… Вот и все.

Ее карие глаза смотрели на меня равнодушно, и вся она показалась мне тогда какой-то сонной.

Мне подумалось, что она плохо чувствует себя. На том мы и расстались.

Она неторопливо выбралась из автобуса и вялой походкой направилась к своим друзьям. Через минуту там затеяли игру, напоминающую мини-футбол. И вдруг я увидел в самой гуще, в эпицентре борьбы за мяч… Лиду. По правде сказать, в первое мгновение я не поверил своим глазам — она ли это? Куда делись ее кажущаяся апатия, застенчивость? Это был какой-то сгусток энергии и темперамента. Лицо разрумянилось, глаза светятся азартом и хорошей спортивной злостью, каждое движение точно рассчитано, резко и вместе с тем изящно. И с какой смелостью, отбирая мяч, она шла в атаку на парней! И когда много времени спустя, на одном из чемпионатов страны только двум представителям сильного пола удалось превысить результат Лиды по сумме всех упражнений, я уже не удивился. Я знал, что она способна мгновенно преобразиться, когда дело доходит до состязания, стать неутомимым, очень упорным бойцом.

В другой раз нам пришлось долго дожидаться машины, чтобы ехать на одну из встреч с молодежью. В комнате, где мы были заняты этим скучным делом, стоял бильярд, и, чтобы как-то скоротать время, инструктор райкома комсомола пригласил меня сыграть с ним партию. Я вспомнил вдруг, что в холле Тульского авиаспортклуба, где работает Лидия, видел отличный бильярдный стол. «Наверное, Лида хоть немного умеет играть», — подумалось мне.

— Лучше попробуйте сыграть с Лидой, — предложил я.

Он старательно выложил на сукне треугольник из шаров и ловко, точным ударом разбил его, загнав один из шаров в лузу. Я взглянул на Лиду — и опять не узнал ее. Мягкими «кошачьими» шагами она обошла вокруг стола, выбирая позицию для удара, потом остановилась, прищурилась и, быстро нагнувшись, легко коснулась кием одного из шаров. Он описал математически точную траекторию, чуть-чуть задел другой шар и беззвучно вкатился в лузу.

Тот первый удар, с которого началась эта партия, был и последним для Лидиного соперника. Она больше не предоставила ему ни единой возможности проявить мастерство. Подряд она загнала в лузы все необходимые для победы шары, выбирая порой для удара совершенно невероятные комбинации.

— Вот это высший пилотаж! — только и мог вымолвить опешивший парень.

А Лида вся светилась радостью этой маленькой победы. И я невольно представил ее в пилотском кресле спортивного самолета, когда она точным движением бросает машину в штопор. Штопор для воздушного акробата — одна из элементарных фигур. Выйти из него — не проблема. Красиво выйти — вот задача. Нам ведь не безразлично, как фигурист приземляется после пируэта на лед! Вот так и в высшем пилотаже. Только куда сложнее и опаснее. И еще я подумал, сколько же радости, счастья приносят Лиде победы там, в небе.