Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

В середине учебного года Валерий заявил родителям, что переходит в вечернюю школу, так как прежде чем подавать документы в институт, надо заработать трудовой стаж. Сказано — сделано: Крамаренко устраивается учеником токаря на киевский завод «Арсенал», одновременно занимается в вечерней школе, где знакомится со своим будущим напарником по экипажу Александром Нужным. Александр уже был кандидатом в мастера спорта, и он-то и ввел Валерия в коллектив киевских авиамоделистов.

Подошло время вступительных экзаменов. Друзья выбрали факультет химического машиностроения Киевского политехнического института. Крамаренко поступил, Нужный — нет, и вскоре Валерий провожал товарища на армейскую службу. — А еще через полгода в кабинет военкома Ленинского района Киева не вошел, а скорее, вбежал Валерий Крамаренко.

— Присаживайтесь, молодой человек, — пригласил его полковник. — Слушаю вас.

— Дело в том, что мы с товарищем поступали вместе в Киевский политехнический институт, но он, к сожалению, не поступил и…

— …И сейчас служит в армии, — закончил полковник за Крамаренко. — И вот вы решили из чувства солидарности…

— Не совсем так, товарищ полковник, — в свою очередь перебил собеседника Крамаренко. — Дело в том, что мы не просто товарищи в жизни, но мы еще и летаем в одном экипаже.

— Летаете? — изумился военком. — В одном экипаже? И на каком же типе самолета летаете, молодой человек?

— Я не совсем точно выразился, — смутился Валерий. — Мы с ним — авиамоделисты. Выступаем в классе гоночных моделей. А в этом классе работают вдвоем: один — пилот, второй — механик.

— И кто же вы, например?

— Пилот, товарищ полковник. То есть я стою в центре площадки, может, слышали такое слово — кордодром, и управляю моделью, которая мчится по кругу на специальном тросике, который и называется кордом. Отсюда и название — кордодром. Ну как автодром, мотодром, танкодром… А у нас кордодром…

— Гм… Признаться, не знаком с этим видом спорта. А смысл?

— Ну как же, товарищ полковник! Во-первых, надо уметь изготовить модель. Да и вообще, что мы сегодня без моделей? Кстати, первые соревнования по авиамодельному спорту в России состоялись знаете когда? Еще в тысяча девятьсот десятом году. Тогда соревновались модели планеров, и инициатором тех состязаний был не кто-нибудь, а сам Жуковский. И организовал он их с целью выявить летные возможности моделей аэропланов, чтобы в дальнейшем использовать их в опытах по аэродинамике.

— Погодите, погодите, молодой человек. Это, так сказать, прикладная сторона моделей-прототипов. Я, как видите, сам танкист, и, разумеется, понимаю, что без моделей немыслимо и танкостроение. Но ведь ваши крохотные самолетики совершенно иное. От них-то какой прок?

— Ну как же, товарищ полковник, — горячился Крамаренко. — А скорость? Ведь соревнуемся мы на скорость. А раз на скорость, значит, и вопросы аэродинамики не на последнем месте. А изготовить двигатели внутреннего сгорания? Ведь мы сами делаем двигатели…

— Да ну?

— Конечно, сами, — важно подтвердил Крамаренко. — Где же их взять? «Сборники», ну те ребята, что входят в сборную страны, те, понятное дело, получают все необходимое оборудование, а мы — все сами, своими руками… Я, например, специально пошел на «Арсенал», чтобы уметь обрабатывать металл на станках. Сейчас работаю у Олега Константиновича Антонова, в его кабэ, макетчиком…

— Ну и в чем же смысл этих состязаний?

— Ну как? Название соревнований говорит само за себя: скоростные модели, — значит, побеждает тот, чья модель покажет наивысшую скорость на определенной дистанции; гоночные модели, — значит, гоняемся, кто кого опередит…

— Ничего не понимаю. Как это гоняетесь?

— Ну как? Стоим втроем в центре кордодрома, одновременно стартуем и все втроем «летаем». Потом «садимся», заправляемся дополнительным топливом и «летим» дальше.

— И как долго вы «летаете»?

— Бывает, до двухсот кругов. Точнее, в полуфиналах — сто кругов, в финале — двести.

— Ну хорошо, но ведь на взлете кто-то может подставить сопернику борт или еще как-нибудь помешать? Или, скажем, словно невзначай толкнуть под руку…

— Конечно, можно. Все можно. Но только спорт есть спорт, и какой же уважающий себя моделист станет подставлять модель под удар? Уж кто-кто, а моделисты знают, сколько труда вложено даже в простенькую модельку.

Военком, задавая вопрос Крамаренко, даже и предположить не мог, что через полтора десятка лет его собеседник окажется именно в такой ситуации. А случится это в 1982 году на чемпионате мира по гоночным моделям, проходившем в Швеции.

В 1980 году бессменный механик и тренер члена сборной страны Валерия Крамаренко — Борис Краснорутский — ушел из большого спорта, и перед Валерием встал вопрос комплектования экипажа. К тому же старые испытанные модели доживали свой срок и необходимо было обновлять «самолетно-моторный парк». В конце 1980 года сборная команда Советского Союза ехала на международные соревнования в Болгарию. Волей судьбы Крамаренко оказался в одном купе с московским моделистом Сергеем Кузнецовым. Валерий знал, что у Сергея не все ладится в экипаже, что он уже подыскивает себе пилота. Высокий, крепкий физически, отлично подготовленный технически, очень спокойный, но в то же время способный в нужную минуту на отчаянный, порой даже рискованный шаг, Сергей импонировал Крамаренко, и здесь же, в поезде, сложился новый экипаж, который через два года отправился в Швецию на чемпионат мира.

В тот год спортивную честь нашей страны защищали такие известные моделисты, как харьковчане Виктор Барков и Владимир Сураев, киевляне Виктор Онуфриенко и Валентин Шаповалов, Валерий Крамаренко и москвич Сергей Кузнецов.

Перед отъездом на чемпионат пятнадцать сильнейших экипажей страны собрались в Симферополе, где разыграли Кубок Советского Союза. На старт вышли все члены и кандидаты сборной СССР, и по результатам этого интереснейшего турнира была окончательно сформирована команда. Крамаренко и Кузнецов довольно легко победили, несмотря на столь серьезную конкуренцию, и, естественно, в списке кандидатов на поездку в Швецию им отводилось первое место. Сами же Крамаренко и Кузнецов были недовольны своим выступлением, так как не все ладилось с двигателем, режим которого в полете время от времени самопроизвольно менялся. Второй год они бились над двигателем, перебирали, дотачивали, перетачивали, испытывали, вновь разбирали его, колдовали над ним долгими вечерами, а он словно в насмешку над упрямыми моделистами преподносил им «сюрпризы» в самые неподходящие моменты. Пройдет еще целый год, прежде чем они установят, что принципиальная ошибка была заложена при изготовлении самой модели и топливного бака. Через год Крамаренко изготовит новую модель и, установив на нее все тот же «непослушный и строптивый» двигатель, улучшит мировой рекорд в классе гоночных моделей. Но это будет лишь через год, а пока они поставили в известность старшего тренера сборной Юрия Сироткина, что не совсем готовы к выступлению, к борьбе за звание сильнейших в мире. Учитывая это, перед экипажем Крамаренко — Кузнецов была поставлена задача работать исключительно на команду.