Владимир Дичев - Небо покоряется смелым

…Неистово воет, куролесит, стучится в окошко страшный зверь.

— Мама, кто это? — спрашивает маленькая Валя.

— Пурга, доченька, пурга. Совсем нас замела…

И возникает в воображении свирепая Пурга — огромная, белая, бесформенная. С длинным хвостом, которым наметает вокруг избы высокие — выше Валиной головы — сугробы, сугробы, сугробы. «Скорей бы наступило лето, — думает Валя, — тогда убежит Пурга в тайгу. Папа возьмет меня на охоту, и я застрелю из ружья злую Пургу». Отец и впрямь взял как-то дочку в тайгу. Было ей тогда не то семь, не то восемь годков. Ружья, конечно, поднять не могла. Положил его Кузьма Васильевич на развилку-рогулину, показал, как надо целиться, как нажимать на курок… Недели три, а то и больше до слез болело, ныло распухшее после этой «охоты» плечо, не поднималась ставшая чужой рука.

— Ведь надо же такое придумать?! — отчитывала мужа Юлия Егоровна. — Чуть не покалечил девчонку!

— Ничего, мать, пусть привыкает, — отбивался Кузьма Васильевич. — У Голдобиных в роду все сызмалу охотники.

Сам Кузьма Голдобин — смолоду известный на всю округу таежник. Зверя бьет в темноте «на шорох» без промаха, птицу влет — наверняка! Сутками может отец с лыж не сходить, часами бежать по следу. Не случайно, когда пришла к ним самая страшная, самая жестокая беда — война, стал он разведчиком в воздушно-десантной дивизии.

Десантники-разведчики… Первыми бросались они в неведомое, в тыл врага. Обрушивались, как смерч, на головы фашистов. А когда надо было, десятки километров шли скрытно по вражеским тылам.

Тринадцать наград красуются на груди Кузьмы Васильевича в праздничные дни, и каждая связана с чем-то незабываемым — дерзким рейдом, лихой атакой, ночным поиском. Дотронется, бывало, Валя до ордена или медали, спросит: «А это, папа, за что?» И на весь вечер хватит у фронтовика рассказов и воспоминаний. Любил отец повторять:

— Небо, доченька, ни с чем не сравнить, и забыть его невозможно, зовет оно снова и снова. Уж на что наша тайга мила, словно дом родной, а небо захватывает человека еще сильнее.

Западают в детскую душу эти слова, бередят воображение, уносят высоко, высоко. Выше вековых таежных великанов, туда, где голубеет оно — необозримое, загадочное, влекущее.

Но когда же все-таки пришла она, любовь к небу? Вряд ли ответишь на этот вопрос однозначно. Надо полагать, росло и созревало это чувство исподволь, незаметно, постепенно. Семена его скорее всего посеял своими рассказами отец. А первые ростки окрепли с тех пор, как пристрастилась Валентина к чтению. В доме бабушки было много книг об авиации, оставшихся от дяди Андрея, который учился в Ленинградском техническом училище морской авиации.

Однажды в школе — Валя училась тогда в третьем классе — устроили пионерский сбор «Кем я хочу быть?» Валя тогда встала и говорит: «Буду летчицей!» На несколько секунд все удивленно притихли, потом кто-то с иронией спросил: «Прославленной?» Все засмеялись. Валя обиделась, но повторила: «Все равно буду летать!»

Она росла здоровой и сильной. Когда старшая сестра Нина уехала учиться в Пермь, Валя осталась первой помощницей матери по большому дому, по нелегкому хозяйству.

Да она и не замечала тяжести работы. Валя душой тянулась к людям волевым, не боящимся трудностей. В школьной библиотеке перечитала все книги о спортсменах и авиаторах, исследователях и первопроходцах, тружениках моря и открывателях земель. Частенько, застав дочку среди ночи с книгой, Юлия Егоровна гасила свет:

— А ну-ка спать, полуночница! Завтра, небось, на уроках будешь дремать с открытыми глазами…

Под напускной строгостью скрывались и материнская забота, и гордость школьными успехами дочери. Нет, не дремала Валя на уроках. Жадно тянулась к знаниям. Потому что желанное будущее стремительно приближалось. Оно уже не было просто мечтой, оно принимало вполне конкретные, реальные очертания. Сестра Нина в каждом письме настойчиво звала к себе, в Пермь:

«Приезжай, Валюша, сразу после окончания школы. Нужно постараться поступить в очень хороший техникум — механический. А вечерами сможешь заниматься в нашем аэроклубе. Я прыгаю с парашютом, у меня уже второй разряд. Правда, здорово? Здесь все так интересно, вот приедешь — убедишься…»

Всей душой, всеми помыслами Валя была уже там, в аэроклубе. Но парашютисткой, как Нина, она не станет. Летчицей, только летчицей!

И вот остались позади восемь школьных лет. Теперь она стояла в преддверии нового жизненного этапа — претворения мечты в реальность. Стояла во всеоружии духовных и физических сил юности, готовая преодолеть все испытания и трудности избранного пути, потому что знала и верила: «Дорогу осилит идущий».

Трудности начались с первых же шагов. Когда Нина привела сестру в Пермский авиаспортклуб, инструктор самолетной группы с сомнением оглядел маленькую, хрупкую фигурку:

— Сколько девочке… извините… девушке лет?

Валя ответила сама. Не совсем точно, зато храбро:

— Я уже сдала экзамены в механический техникум!

— Ну что ж, поздравляю, — улыбнулся инструктор. — И все-таки, сколько вам лет?

— Совсем скоро исполнится шестнадцать…

— Очень хорошо! — развеселился летчик. — Значит, совсем скоро вы получите паспорт, а после этого — тоже совсем скоро — мы сможем вас принять…

По дороге в общежитие техникума Нина успокаивала:

— Ты на него не обижайся. Понимаешь, он же не может против правил… Слушай, давай-ка я попробую определить тебя к парашютистам.

И самый первый, самый заветный шаг был сделан: Валю удалось зачислить в парашютную группу. Под неусыпную опеку и личную ответственность сестры-перворазрядницы. Правда, для Вали это было не совсем то, к чему она так жадно стремилась, но разве желанное небо не стало теперь неизмеримо ближе?

Так началась новая жизнь. До краев наполненная заботами, волнениями, делами. С утра — занятия в техникуме, вечерами — в авиаспортклубе. Лекции, семинары, лабораторные работы… Устройство парашюта, его укладка, техника выполнения прыжка… Сколько неизвестных доселе ощущений, непривычных впечатлений, нестандартных ситуаций переживала и прилежно постигала теперь Валя!

Нетерпение сердца — чувство, в высшей степени свойственное юности. Вероятно, любой из нас в эту пору подхлестывает, подстегивает, подгоняет время. И сколько наивной гордости, непосредственного сознания собственной значимости звучит в обыкновенных вроде бы словах: «Мне уже шестнадцать!» Для Вали в них содержался практический смысл, а паспорт становился не только аттестатом общественной зрелости, но и настоящей путевкой в жизнь. Как он сказал тогда, тот веселый инструктор? «Вы получите паспорт, а после этого — тоже совсем скоро — мы сможем вас принять…» Валентина понимала, что «совсем скоро» наступит лишь после окончания учебы в группе парашютистов. Однако теперь это нисколько не обескуражило ее. Важно, что она наконец-то держала в руках долгожданный документ.