Александр Сенкевич - Будда

Разумеется, Александр Каннингем не входил в число таких людей, не был соблазнен золотым тельцом. Он, с юности захваченный приключенческой романтикой, пытался смотреть дальше собственного носа. В сознании молодого человека романтические картины и образы представляли одухотворенную, «осуществленную» реальность и резко контрастировали с чуждой реальностью, которая сама по себе, вне его воли навязчиво маячила перед глазами.

Между тем предложения Александра Каннингема правительству с первого взгляда казались четкими и конкретными. Первым шагом значилась каталогизация всех сохранившихся в Северной Индии памятников старины, подавляющая часть которых превратилась в развалины. Речь в большинстве случаев шла об индусских храмах и ступах. Александр Каннингем еще от отца слышал: стоит обратиться к земле, и она щедро раскроет свои сокровища. Надо ли говорить, что его завораживали сохранившиеся островки буддизма в Гималаях. Эти живописные горы напоминали ему родную Шотландию.

На высоте более трех тысяч метров над уровнем моря, где жили полуголые выносливые аскеты, сохранились средневековые буддийские монастыри с монахами-горцами.

В связи с Сипайским восстанием и его последствиями план Александра Каннингема был незамедлительно принят, а он сам по распоряжению лорда Каннинга стал генеральным директором Археологического надзора, новой структуры при правительстве Индии. В соответствующем документе о его назначении указывалось, что «он больше, чем какой-нибудь другой офицер, сделал для изучения индийских древностей» [117] Ibid. P. 199. .

30 июня 1861 года, за несколько дней до вхождения в новую должность (на этот раз гражданскую), Александр Каннингем ушел с военной службы в отставку в звании генерал-майора.

Археологи того времени не имели под рукой и четверти тех технических средств, которыми обладают сегодня их коллеги. Тачка, кирка и лопата — вот и все предоставленные им тогда незамысловатые орудия труда, необходимые для кропотливой работы по восстановлению далекого прошлого.

Полевые изыскания Александра Каннингема осложнялись еще и тем обстоятельством, что ему приходилось добираться со своим археологическим скарбом до мест раскопок чаще всего либо пешком, либо используя гужевой транспорт — лошадей и слонов. Брезентовые палатки, сменная одежда, сита для просеивания земли и все остальное укладывалось в широкие громоздкие телеги, которые тащили волы или верблюды в зависимости от особенностей местности, куда он отправлялся со своим малочисленным отрядом.

Представьте Александра Каннингема в индийской пустыне в июне под раскаленным солнцем, в окружении пышущих жаром песков (многие подробности опускаю), и станет ясно, что открывать дверь в прошлое, какие бы сенсационные открытия оно ни сулило, — адский труд. Но намного опаснее для жизни ненароком встретиться на индийской дороге с лихими людьми, вступить с ними в перестрелку и быть убитыми или кого-то ранить и с этим неожиданно появившимся живым грузом тащиться до первого военного поста, где раненых добьют бесчувственные британские солдаты. Или с серьезным видом убеждать напуганных до смерти землекопов из местных крестьян, что злобные духи умерших настолько крепко и сладко спят, что удары кирки и лопат о землю их не разбудят. Поэтому крестьянам нечего их бояться — и вперед за работу!

Начальник доморощенных археологов был щедрым человеком. Деньгами Александр Каннингем не бросался, но за найденную надпись на каком-нибудь выкопанном булыжнике выдавал крестьянам-землекопам такую значительную денежную премию, что те от благодарственного восторга совершали пранам — благоговейно склонялись перед ним в глубоком поклоне, касаясь кончиками пальцев его лодыжки.

Александр Каннингем научился владеть собой и быть чрезвычайно терпеливым в общении с индийцами. После Сипайского восстания приходилось соблюдать особую осторожность во всем, что затрагивало чувство веры. А недоброжелательность индусских деревенских жрецов-пуджари? С ними еще было возможно найти общий язык в обсуждении тонкостей храмового ритуала, но они каменели при просьбе дать разрешение на зарисовку барельефа, скульптуры или надписи внутри храма. Скульптуры, которые служили им в то время объектами поклонения, брались под особо строгую защиту, ревностно охранялись от чужого сглаза. Они скорее умерли бы, чем предали своих богов.

Помимо тигров, бандитов и стихийных бедствий, вроде землетрясений, снежных лавин и селевых потоков, существовала еще угроза подхватить проказу или заразиться тропической лихорадкой денге, сопровождаемой болями в животе, рвотой с кровью, кровоизлияниями на коже и другими ужасами. Это лихорадку можно было заполучить через комариный укус не только от человека, но и от обезьяны и даже летучей мыши.

На первых порах Александр Каннингем при выборе мест для раскопок полагался исключительно на собственную интуицию и на рассказы местных жителей.

С публикацией путевых записок двух буддийских паломников из Китая, на французский и английский — Фа Сяня (334(7)–420(2) гг. н. э.) и на французский — Суань Цзаня (602–664 гг. н. э.), его раскопки приобрели осмысленный и целенаправленный характер. Пути двух любознательных и бесстрашных китайцев пролегали по странам к западу от Китая.

Записки Фа Сяня, небольшие по объему, называются Фо го цзи (Записки о буддийских странах) [118] Самозванцева H. В. Индия и окружающий мир в записках китайского паломника Фа Сяня. В кн.: История и культура Древней Индии: тексты// № 89. Сост. А. А. Вигасин. М., 1990. .

Пятнадцатилетнее путешествие Фа Сяня, начавшееся в 399 году н. э. и закончившееся в 414 году н. э., было вызвано не его непоседливой натурой, а желанием посетить святые места буддизма, приобрести буддийские рукописи и узнать как можно больше о буддийском учении. Та же цель была и у Сюань Цзаня.

Первые переводы на европейские языки, французский и английский, «Записок о буддийских странах» Фа Сяня были сделаны французским синологом, одним из основоположников западного китаеведения Жан-Пьером Абель-Ремузой (1788–1832) и вышли через четыре года после его смерти — в 1836 году. Английский перевод, появившийся в 1869 году, сделанный непосредственно с китайского языка, принадлежал востоковеду Самуэлю Билу (1825–1889).

Да Тан си юй цзи (Записки о западных странах [эпохи] Великой Тан) Сюань Цзаня описывают его путешествие в Индию, совершенное в 629–645 годах. Западом для китайцев в ту пору считались все страны, лежащие к западу от Китая, в том числе и Индия.

Полный перевод с китайского языка на французский записок Сюань Цзаня впервые вышел в Париже в 1857–1858 годах и принадлежал выдающемуся французскому востоковеду Станисласу Эньяну Жюльену (1799–1873).