Евгений Новицкий - Георгий Данелия

Художественный совет считает необходимым переснять эту сцену».

Что ж, этим замечанием худсовет лишь выказал полное непонимание стилистики Данелии, ненавидевшего что-либо затягивать в кадре, не допускавшего ни малейшего разжевывания в угоду зрителям-тугодумам.

Однако в целом к «Мимино» на студии не придирались. 31 августа 1977 года Георгий Николаевич произнес на художественном совете следующее: «…иногда фильмы появляются спонтанно. А если ждать, пока появится стоящий сценарий, тогда до конца жизни, может, ничего не придется снимать.

Я хочу в данном случае поблагодарить студию, потому что меня запустили по заявке, и заявка была совсем на другой сценарий. Все это стоило большого физического труда и нервов».

Однако куда бóльших нервов стоил Данелии проходивший летом того же 1977 года X Московский международный кинофестиваль. «Мимино» отобрали для участия в конкурсе, после чего министр кинематографии Филипп Ермаш лично потребовал от режиссера вырезать ценнейший для авторов эпизод разговора с Тель-Авивом под тем предлогом, что «нет у нас с Израилем дипломатических отношений, и не будем мы на наш международный фестиваль с еврейской темой вылезать».

После безрезультатных переговоров и угроз снять свою фамилию с титров Данелия предложил Ермашу единственный компромиссный вариант, на который мог согласиться: на фестивале фильм демонстрируется без Тель-Авива, в прокат выходит целиком. Министр не возражал.

«Мимино» получил на ММ КФ главный приз (один из трех), однако фестивальная демонстрация неполной копии омрачила Данелии всю радость от этой победы.

Маленькое продолжение «тель-авивского» эпизода в картину так и не вернулось, оставшись лишь в сценарии:

«Кукуш напяливал кепку на очередного клиента, когда из мясного магазина напротив выбежал Анзор и заорал на всю площадь:

— Кукуш! Иди к телефону. Международный. Исхак из Израиля звонит!

— Кто? — не понял Кукуш.

— Исхак из Израиля!

— Нету меня, нету! — перепугался Кукуш. — Переучет!» В целом «Мимино» был принят прекрасно всеми. Уже предварительное «Заключение творческого объединения комедийных и музыкальных фильмов киностудии “Мосфильм” по художественному цветному комедийному фильму “Мимино”» гласило:

«25 июня 1977 года Художественный совет объединения просмотрел на I-ой пленке кинокартину “Мимино” (“Ничего особенного”).

Художественный совет считает, что тонкая, изобретательная режиссура, интересное изобразительное решение (оператор-постановщик А. Петрицкий, художники-постановщики Б. Немечек и Э. Немечек), яркая игра прекрасного актерского ансамбля (В. Кикабидзе, Ф. Мкртчян, Е. Леонов и др.), выразительная музыка (композитор Г. Канчели) позволили съемочной группе создать на основе интересного киносценария яркий и значительный комедийный фильм.

Отмечая высокие идейно-художественные достоинства фильма “Мимино” (“Ничего особенного”), объединение рекомендует принять его.

И. о. художественного руководителя объединения

«Поэтика этой ленты, пожалуй, скорее сродни поэтике стихотворного произведения, нежели прозаического. Фабула явно ослаблена и не в смысле остроты — с этой стороны как раз все в порядке: она остра и динамична, насыщена событиями, поворотами. Впечатление ослабленности интриги возникает оттого, что события не поставлены в жесткую причинно-следственную связь, не вытекают друг из друга с железной необходимостью, поэтому картина легко может быть рассечена на микроэпизоды, самостоятельность которых, впрочем, относительна. Они имеют отношение не столько к истории жизни героя, сколько к истории лирической темы. Именно с этой стороны открывается логика событийной череды: подчеркнутый прозаизм взлетов и посадок в горах. Привидевшаяся в романтической дымке сверхзвуковая птица с надломленным клювом, большой город, в котором герой устанавливает контакты, чужой город, который оказывается включенным в систему связи героя со всем миром и родным домом. И снова парение над родными горами, но теперь прозаической реальности сообщена поэтическая окраска. Это знак того, что пришло осознание смысла и цели повседневного будничного быта», — писал о фильме в советское время Юрий Богомолов.

«Пешком стоит, сдачу не берет, в телефон поет, селится с видом на Кремль — э-э, кто сказал, что Россия не сможет второй раз влюбиться в усатого грузина?» — уже в постсоветское время задавался риторическим вопросом Денис Горелов.

«Мимино» справедливо назвать последним данелиев-ским фильмом, принятым абсолютно всеми. «Хитом» будет и следующий — «Осенний марафон», но уже не всенародным, скорее интеллигентским.

А Буба Кикабидзе в следующий раз сыграет у Данелии лишь через 23 года, в «Фортуне» — и то будет, пожалуй, наименее признанная из всех работ Георгия Николаевича.

Афиша кинокомедии Георгия Данелии «Мимино» (1978)

В 2015 году «Комсомольская правда» брала у Данелии интервью:

«— Если бы вы сегодня снимали ваши картины, какие изменения внесли бы в сценарий?

— Наверное, Мимино работал бы сейчас не в России. У нас же нет отношений между Россией и Грузией. Значит, Мимино был бы где-то в Берлине, Нью-Йорке, Париже или Стамбуле. А мне это неинтересно — я москвич. Поэтому сегодня “Мимино” мне бы и в голову не пришло снимать.

— Переживаете, что мы теперь врозь с Грузией?

— Мне все это не нравится. Для меня что Россия, что Грузия, что Украина — одна страна, один народ. Жаль, что нас пытаются сделать врагами»…

Очень часто в различных интервью Данелия подчеркивал, что он именно московский грузин — и, стало быть, русского в нем никак не меньше, чем кавказского. Между тем фильмы «Не горюй!», «Мимино», «Паспорт» кажутся грузинскими на сто процентов — трудно поверить, что их снимал закоренелый житель столицы. У Данелии и на этот счет было свое объяснение: «…просто, наверное, чтобы снять грузинское кино, надо много времени проводить вне Грузии. Это, так сказать, усиливает любовь и выбрасывает все лишнее».

«Так уж случилось, что из семидесяти лет 69 я прожил в Москве, — говорил Данелия в 2000 году. — Родной язык для меня русский. Как и все наше поколение, я воспитан на русской литературе, культуре. Жена Галя у меня русская. Жены у детей и у внуков — русские. Ни дети, ни внуки грузинского языка уже не знают. Когда происходят крупные футбольные баталии, болею за русских и за грузин. А если русские и грузины встретятся в одном матче? То-то будет проблема! И все же, наверное, буду больше переживать за грузин. Все-таки в Грузии — мои корни, гены. Тбилисские знакомые уверяют, что даже по фильму “Я шагаю по Москве” легко вычислить, что его делал грузин. Наверное, так оно и есть. От себя, от голоса своей крови не уйдешь».