Андре Моруа - Дон Жуан, или Жизнь Байрона

Чтобы окончательно успокоить леди Мельбурн, он сделал ей удивительное признание: самое его пламенное желание — это жениться на кузине леди Каролины, на этой мисс Мил-бенк, которую он несколько раз встречал у Лэмов и стихи которой ему давали читать. На этот раз леди Мельбурн, которая ничему не удивлялась, выразила сильное удивление. Можно ли было представить себе двух более противоположных существ, чем набожная математичка и Чайльд Гарольд? Но именно этот контраст и нравился Байрону, так же как сдержанность молодой девушки, единственной из всех женщин, которая держала его на почтительном расстоянии. «Я о ней знаю немного, и у меня нет ни малейших оснований предполагать, что я в числе её любимцев. Но я не встречал ни одной женщины, которую бы так уважал. Единственное возражение — это моя будущая мамаша, к которой я по какому-то непреодолимому инстинкту испытываю смертельное отвращение». С другой стороны, перспектива сделаться племянником леди Мельбурн приводила его в восторг. Он был положительно предан этой семье.

Леди Мельбурн потребовала некоторых гарантий:

«Мой дорогой племянник, вы очень непостоянны, как герой в фарсе, который мы видели с вами вместе (Флюгер), вы помните?.. Думаете ли вы, что сможете одновременно удержать её и Каролину? Невозможно. Я говорю вам как друг: флиртуйте, сколько угодно, но не пускайтесь ни в какую серьезную авантюру, пока не покончено с предыдущей».

«Вы спрашиваете меня, — отвечал Байрон, — уверен ли я в самом себе, и я вам отвечаю: «Нет». Но вы уверены, и это гораздо важнее. Мне нравится мисс Милбенк, потому что она женщина разумная, приятная и хорошего происхождения, а у меня есть еще кое-какие предрассудки на этот счет в случае женитьбы. Что же касается любви, это все делается в одну неделю (имея в виду, конечно, разумное участие дамы), к тому же брак по взаимному уважению и доверию куда лучше, чем из романтических побуждений, и она совсем достаточно хорошенькая, чтобы быть любимой мужем, и не настолько ослепительно хороша, чтобы привлекать соперников».

О любви в этом матримониальном плане было так мало речи, что в письме, в котором Байрон просил леди Мельбурн официально поговорить с родителями Аннабеллы, он подробно рассказывал ей о своем новом увлечении какой-то итальянской певицей, «не очень красивой, но как раз в таком стиле, как я люблю». Она очень любит своего мужа, что тоже относится к достоинствам, потому что, «если женщина способна любить своего мужа, насколько больше будет она, естественно, любить человека, который не будет её мужем». Флетчер между тем мечтал женить своего хозяина на вдове-голландке «с огромным состоянием и обширными округлостями». Флетчер, женатый человек, но эмансипированный восточными москитами и сирокко, ухаживал за горничной вдовы и надеялся, что этот брак будет способствовать его успехам. Голландская вдова? Мисс Милбенк? Каролина? Итальянская певица? Байрон, забавляясь всем этим, ждал, чтобы судьба или леди Мельбурн решили за него. «Танцует ли Аннабелла вальс? Это странный вопрос, но очень для меня важный. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь мог ей сказать сейчас, что я прошу её руки, но у меня сильные опасения относительно того, что она подумает. Все зависит только от нее».

Опасная ответственность предлагать в мужья столь легкомысленного претендента одной из немногих девушек того времени, для которых брак представлялся нерушимым и священным таинством. «Она заслуживает лучшего сердца, чем мое», — говорил сам Байрон в минуты благоразумия. Но леди Мельбурн любила этого молодого человека. Ей приятно было слышать в шестьдесят лет, что её можно еще предпочесть всем другим женщинам. А может быть, ей казалось также забавным посмотреть, как этого ветреного Дон Жуана приберет к рукам её строгая племянница. «Бедная Аннабелла! Её невинные глазки станут гораздо красивее, если она влюбится в вас. Глазам необходимо такого рода вдохновение». Аннабелле придется немножко пострадать? Это ей будет только полезно, думала леди Мельбурн, которую всегда немножко раздражало напускное простодушие, и она решила сделать попытку.

Молодая девушка вовсе не забыла Байрона. Во время своего пребывания в Лондоне она не сомневалась, что он ею интересуется, и не теряла надежды на то, что ей удастся его спасти; потом его скандальная связь с Каролиной заставила её отчаяться в этом. Вернувшись к родителям, она очутилась перед лицом неба и моря. Аннабелла любила бродить среди двух этих необозримостей. В мире, который Байрону представлялся таким жестоким, таким равнодушным к страданиям людей, она находила повсюду следы милосердия Господня! «Я чувствую себя благословенной, — писала она, — когда ощущаю благость моего создателя, и я смотрю на все окружающее с чувством глубокого счастья, думая, что это отец наш создал все эти блага». Она пыталась в своем дневнике дать портрет лорда Байрона. «Страсти руководили им с самого детства. Но среди склонностей его характера есть и такие, которые согласуются с христианскими принципами («Я люблю добродетели, которые мне недоступны»). Втайне он доступен всем человеческим чувствам, но по странной извращенности натуры — результат гордости — он старается скрыть лучшие черты своего характера. Когда гнев овладевает им, а он легко поддается ему, он становится злобным и способен ненавидеть с самым ядовитым презрением. Он чрезвычайно скромен с людьми, душевный склад которых внушает ему уважение, и с раскаянием признается им в своих заблуждениях». Она считала себя одной из тех, кто своим душевным складом внушал ему уважение. Он нравился ей, она чувствовала искушение, но сознавала опасность.

Байрон поступил неосмотрительно, выбрав в посредники леди Мельбурн, мнения которой не внушали Аннабелле доверия. В ответ на его предложение последовал вежливый отказ.

«Я сочла бы себя недостойной уважения лорда Байрона, если бы не сказала всю правду без обиняков. Думаю, что он никогда не сможет быть предметом той сильной привязанности, которая могла бы сделать меня счастливой в супружестве, и я была бы несправедлива по отношению к нему, если бы объяснила свой отказ каким-нибудь предлогом, который мог бы как-нибудь нечаянно удержать его при его настоящем мнении. По тем впечатлениям, которые я могла составить о нем по его поведению, я готова верить вашим свидетельствам в его пользу, и если я не склонна ответить на его привязанность, виной тому мои чувства, а не его характер. Вслед за этим признанием искренно сожалею о том огорчении, которое могу ему доставить. Предоставляю на его усмотрение решить, каковы будут наши отношения в дальнейшем». Короче говоря, она отказывалась выйти за него замуж, потому что, если верить ей, она его не любила. Приключение довольно-таки удивительное для автора «Чайльд Гарольда»…