Славчо Трынский - Не так давно

— Не нужна нам жандармерия, господин управитель, — ответил расхрабрившийся крестьянин, — муку, сахар, мыло пришлите нам — вот что нам нужно.

— Шумцов кормить? — крикнул Драгулов, выведенный из терпения дерзостью оборванного крестьянина. — Ни муки, ни сахара, ни мыла, а пулю тем, кто берет у государства и снабжает шумцов. Так ведь, Милан? — обратился управитель к старосте.

Милан встал из-за стола, учтиво поклонился бородатому управителю и выразил согласие с его словами. Затем разговор снова принял спокойный характер.

В это время Денчо давал подробные инструкции бойцам, как поймать Драгулова. Была выделена группа для засады, группа для схватки с охраной управителя и третья группа для поимки самого управителя.

Драгулов отправился в Верхнюю Мелну. Сытые кони едва преодолевали глубокий снег. Перед селом на дороге намело такие сугробы, что надо было расчищать путь, чтобы прошли лошади. Это отняло много времени у полиции, охранявшей Драгулова.

Немного погодя вслед за управителем из корчмы Исая вышел и староста. Он знал, что партизаны были в селе несколько дней тому назад. Ему хотелось предупредить управителя еще в корчме, но он опасался, что крестьяне заметят. Милан находился между молотом и наковальней. И начальству хотелось угодить, и с крестьянами не хотелось отношения портить. Подумав, он махнул рукой и решил:

— Будь что будет — этот человек мне дает хлеб, и я должен беречь его как зеницу ока.

Староста пошел самым коротким путем. Спустился в овраг и с трудом побрел по глубокому и мокрому снегу, выйдя из оврага, он огляделся по сторонам и, никого не заметив, пошел через лес. Лакей спешил, едва переводя дух от усталости — еще минута, и он не успеет предупредить управителя, которого считал своим благодетелем.

— Стойте! — крикнул Милан полицейским, выбравшись, наконец, на дорогу. — Вернитесь! Там бандиты. Рискованно. Они не помилуют.

Не очень-то надеясь на охрану, Драгулов дал знак, и сани мгновенно повернули обратно.

— Быстрее, быстрее! — подгонял побледневший Драгулов полицейского, правившего лошадьми.

Кнут взвился над гладкими спинами лошадей, и сани стремительно понеслись в обратный путь.

Староста вернулся домой, довольный тем, что его никто не видел и не слышал. Зажил Милан спокойно, как ни в чем не бывало, ожидая награды от начальства. И награда пришла.

Через некоторое время к старосте явились Димитр Таков, Златан и Милко Тошев.

— Куда ты ходил недавно по бездорожью? — спросил строго Димитр Таков.

— За дровишками ходил. Зима, а в доме ни щепки, — ответил смиренно староста.

— А дрова откуда принес, издалека?

— Нет, поблизости веток набрал.

— А не встретил ли ты кого на дороге?

Староста понял, что партизаны все знают, и у него стал заплетаться язык, сделавшись вдруг толстым и непослушным. Опустив голову, Милан молчал.

— Чем тебя одарил Драгулов за проявленную тобой человечность? — спросил его Димитр Таков.

— Еще ничем, — пробормотал Милан и стал просить снисхождения.

Прошло немного времени, и на кладбище села Верхняя Мелна над свежей могилой появилась доска с надписью: «Здесь лежит предатель».

Впрочем, Милан был наказан не только за этот случай. У него был длинный список преступлений: и верная долголетняя служба фашистам, и отказ выполнить наш приказ о прекращении реквизиций, и плохое отношение к крестьянам, и многое другое, что решило его судьбу. За подобные преступления корчмарю Исаю был вынесен такой же приговор.

Когда Драгулов узнал, что его верные люди в Верхней Мелне уже на том свете, он чуть с ума не сошел. Он был потрясен прежде всего не только тем, что потерял своих верных слуг, но тем, что от партизан ничего невозможно скрыть, что они знают даже то, о чем он думает, достаточно ему хоть с кем-нибудь поделиться своими мыслями. Теперь Драгулов решил показать силу своей власти. Он вызвал начальников жандармерии и полиции и приказал им во что бы то ни стало уничтожить партизан. Затем вручил начальнику полиции предписание относительно села Нижняя Мелна:

«Окружить следующие дома:

1. Дом Илии Зашева Андонова, вступившего в партизанский отряд Славчо Стаменова 6.II.1944 г.

2. Дом Милко Андонова Тошева, вступившего в партизанский отряд 6.II.1944 г.

3. Дом учительницы — дочери инвалида Томы…

Произвести тщательный обыск. Составить протокол и изъять литературу и другие интересующие полицию вещи.

Вышеперечисленные дома сжечь, семьи сбежавших задержать. Также задержать учительницу и ее семью.

В выполнении операции участвуют:

1 взвод,

1 полицейский старшина, 6 полицаев,

1 разведчик».

Приказ управителя был выполнен в точности, но это никого не напугало. Жестокость полиции еще больше подорвала авторитет власти. От этого выиграли только мы.

В Колунице проживала девушка из Софии, портниха по профессии. Она приехала в гости к родственникам. Случилось так, что в дом, где она остановилась, пришел Камен, парень красивый и видный. Слово за слово, шуточки да прибауточки, и девушка согласилась пойти с ним в партизаны. Родные останавливали ее, но уж если она сказала «уйду», никто не в состоянии был разубедить ее.

— Шапки вверх! — крикнул восторженно Ванчо товарищам, с которыми находился в одном доме, и сам подбросил к потолку свою пилотку. — Есть новая партизанка, а какая красавица — слов не найти! Только Камен уже покорил ее.

— Молчи, чего орешь! — прервал его бай Захарий. — Люди могут подумать, что она ради Камена согласилась идти с нами, а мы, как тебе известно, свадьбу в отряде еще не справляли и не собираемся это делать. Даже я, старый холостяк, хоть время и уходит, дожидаюсь освобождения.

Ванчо ничего не ответил на строгое замечание бая Захария и незаметно вышел из комнаты. «Здорово я пересолил, — подумал он, — но и получил свое».

— Хорошенько приготовьтесь, — предупредил Денчо. — Ночью совершим большой переход.

— Э-э, большим переходом нас теперь не испугаешь, — вставила Бонка. — Теперь уже не август и не сентябрь, когда мы были новичками. Теперь нам не страшны любые дороги.

— Хорошо, хорошо. Очень уж ты форсишь, посмотрим, что скажешь после, — заметил Велко. — Подумаешь, без году неделю…

— Хватит, занесся! — обиделась Бонка и пошла в строй.

Отряд прошел через Шипковицу, остановился на один день в Долгой Луке — родном селе Златко Янакиева. Златко был моим одноклассником в Трынской гимназии. Когда он поступил, ремсисты сразу же навели о нем справки, и оказалось, что Златко разделял нашу идеологию. Мы включили его в одну ремсовскую группу и стали давать ему поручения. Златко был преданным товарищем. Не было операции, в которой он активно не участвовал бы. Лишенный всякой материальной помощи, сын очень бедных родителей, Златко, преодолевая большие трудности, закончил гимназию. Мы старались оказывать ему посильную помощь, собирая средства среди товарищей. «Беспросветная бедность», — этой фразой он всегда отвечал на приветствие. И даже позже, когда положение его улучшилось, он по привычке на «здравствуй» и «добрый день» по-прежнему отвечал: «беспросветная бедность».