Славчо Трынский - Не так давно

— По профессии учитель, — рассказывал Владо Тричков, — он связан с партией всей своей жизнью. Георгий Аврамов один из самых активных участников борьбы, поэтому он нередко подвергался преследованиям со стороны властей и оставался без работы. Убедившись, что в Болгарии ему уже не заработать себе на пропитание, он уехал в Чехословакию. Желание учиться не покидало его ни на миг, и он поступил на лесоводческий факультет. Но беспокойный дух революционера не смирился с чехословацкой реакцией, поэтому его выслали из страны. Вернувшись в Болгарию, он с большими трудностями, преодолеть которые мог только настоящий коммунист, закончил университет. За все время своей учебы он ни на минуту не прекращал партийной работы. После окончания учебы товарищ Аврамов поступил на работу в Разложское лесничество. В то же время его избрали секретарем окружной партийной организации, но вскоре из-за провала в организации ему пришлось уйти в подполье. Учитывая его деловые качества, ЦК партии назначил Аврамова первым секретарем Софийского окружного комитета, где он работал под руководством Станке Димитрова. За это время он стал еще опытней и приобрел ценные качества коммуниста — умение быстро устанавливать связь с массами, общительность, отзывчивость, терпеливость, упорство, человечность.

Георгий Аврамов не раз попадал в лапы полиции. Его истязали, судили, бросали в мрачные застенки, но он с каждым разом становился все тверже и оставался верен своей партии. Когда партизанские выстрелы донеслись и до хасковского лагеря, Георгий целыми ночами обдумывал, как вырваться из фашистской ловушки. И вот в один прекрасный день он вместе с несколькими товарищами оказался в Софии и вновь предоставил себя в распоряжение партии…

Слушали мы слова товарища Владо Тричкова, который наверняка дал точную характеристику баю Пешо, и были счастливы, что к нам идут такие люди — богатые жизненным и партийным опытом. Мы знали тогда, что бай Пешо прибудет к нам, как уполномоченный Софийского окружного комитета. Все время, пока он работал здесь, мы постоянно учились у него, для нас он был примером прекрасного человека и коммуниста.

На одном из совещаний в присутствии товарищей Владо Тричкова, Здравко Георгиева, Денчо, Георгия Григорова, Георгия Аврамова и Делчо я сделал краткую информацию о ходе мобилизации в селах, где побывали мы с Райчо, рассказал о трудностях, сопровождавших нашу работу. На основе этого было принято решение включить в агитационно-разъяснительную работу и товарищей Георгия Аврамова и Георгия Григорова, а там, где впредь будут замечены колебания или ненужное теоретизирование в целях оттянуть мобилизацию до более благоприятных времен, проявлять больше настойчивости и, если это необходимо, применять партийные санкции.

На этом же совещании было решено вместо погибшего Димитра Такова командиром батальона назначить Николу Лазова (Миро), а комиссаром оставить Гецо Неделчева (Ильо).

Миро и Ильо взаимно дополняли друг друга — первый был немного медлителен, а второй, напротив, — энергичен, быстро соображал и быстро на все реагировал. Оба они отлично показали себя во время долгих февральских походов, завоевав высокое доверие не только у командования отряда, но и у всех партизан.

На этот раз, кроме Райчо и меня, в Трынский район пошли Георгий Аврамов, Георгий Григоров и Делчо. Делчо, как человеку, работавшему сейчас исключительно по военной линии, было поручено организовать переброску оружия в отряд «Чавдар». Удобнее всего это было сделать на машине или телеге. В помощь ему был выделен Никола Николчев из села Бусинцы — наш дядя Кольо. Его дом был удобен также и для встречи с Гочо Гопиным. Поэтому прямо из Калны мы отправились в Бусинцы.

Здравко Георгиев — начальник штаба зоны, остался с Владо Тричковым. Он прибыл сюда, чтобы организовать снабжение оружием остальных отрядов в зоне. С ними остался и отряд. Бойцы нуждались в отдыхе, а больным необходимо было некоторое время, чтобы стать на ноги.

Прибыв в Бусинцы, мы вместе с дядей Кольо сначала обсудили вопрос о встрече товарища Гочо Гопина, а после вопрос о переброске оружия. И то, и другое сообщение дядя Кольо принял без каких-либо, возражений.

— Что тут говорить? Какие бы мы были коммунисты, если бы нас пришлось упрашивать, — заявил он и тем положил конец дальнейшим разговорам.

Теперь осталось доставить оружие и условиться о пароле с товарищами, которые будут его получать.

До рассвета вся группа перебралась в другой дом, а за товарищем Гопиным отправили Тимчо — сына дяди Кольо, который выполнил наше поручение как полагается. Еще не стемнело, а товарищ Гопин уже был у нас и, довольный, что вырвался из фашистских лап, говорил:

— Такую радость, товарищи, до сих пор я никогда не испытывал. Теперь уж эти сволочи не будут иметь удовольствие преследовать меня. Теперь я за ними буду охотиться.

Этой же ночью Гочо Гопин и Делчо отправились к Владо Тричкову, а остальные, как было уговорено, пошли в село Туроковцы. Необходимо было преодолеть оппортунизм Димитра Тошева и любой ценой вырвать оттуда парней, о которых было известно, что они изъявили желание уйти в партизаны. Только мы пересекли шоссе Трын — Забельские постоялые дворы, как со стороны города блеснули фары автомобильной колонны. Одна, две, три… семь машин. Они двигались на близком расстоянии друг от друга и быстро приближались к нам. По всему было видно, что полиция и жандармерия предпринимают новую акцию против населения.

Сначала мы думали завернуть к Георгию Гоцеву — молодому человеку, члену партийной организации строителей, когда-то посещавшему нелегальные собрания в Софии; он и раньше оказывал всяческую помощь революционному движению и всегда был готов выполнить любое задание. Однако по пути мы изменили решение и зашли сначала не к Георгию Гоцеву, а к Димитру Тошеву. Он нас принял, как всегда, со свойственной ему холодностью, но это нам не помешало начать с ним серьезный разговор. На этот раз мне было легче. Против оппортунистских взглядов Тошева, считавшего партизанское движение авантюрой, ополчились еще двое — Георгий Григоров и бай Пешо. Доводы Тошева, что партия и РМС в вооруженной борьбе теряют слишком много своих членов, что при наличии Красной Армии и ее побед эти жертвы ничем не оправдываются, что партизанское движение еще не является массовым движением и вообще не пришло еще время для развертывания массового движения, были спокойно и последовательно разбиты как бесчеловечные, антипартийные, оппортунистские. Мы доказали Тошеву, что Красная Армия помогала и будет помогать народам в их освободительной борьбе против фашизма, но было бы преступлением ждать ее сложа руки и рассчитывать только на ее помощь.