Чарльз Чаплин - Моя удивительная жизнь. Автобиография Чарли Чаплина

– Ну, а где же ваш молодой человек?

Когда я появился, его удивлению не было предела:

– Вот это сюрприз!

Гарри видел, как рука чиновника поползла под стол. Но мы были настороже и тут же попросили его поторопиться. Парень тянул время, как только мог, но в конце концов ему пришлось выдать нам разрешение. Как раз тогда, когда мы покинули здание муниципалитета и садились в машину, во дворе появились журналисты. И тут началась погоня. Мы рванули по пустынным улицам Санта-Барбары, виляя, петляя, делая резкие повороты с одной улицы на другую. Это позволило нам оторваться от преследователей и доехать до Карпинтерии, где мы с Уной спокойно поженились.

Мы сняли дом в Санта-Барбаре и прожили в нем два месяца. Мы не обращали внимания на нападки в прессе и провели это время в тишине и покое. Никто не знал, где мы находимся, а мы вскакивали каждый раз, когда звонил дверной колокольчик.

По вечерам мы бродили по окрестностям, стараясь, чтобы нас никто не увидел и не узнал. Время от времени на меня налетала хандра – мне казалось, что вся страна меня ненавидит и моя карьера подошла к концу. В такие моменты Уна старалась вернуть меня к жизни, читая вслух «Трильби». Роман был написан в истинно викторианском стиле и был смешным, особенно в тех местах, где автор пытается извиниться и объяснить доброту и благородство Трильби, которая пожертвовала своей девственностью. Уна читала, забравшись с ногами в большое уютное кресло у камина, где горел огонь. Несмотря на волны депрессии, которые временами накрывали меня, эти два месяца, проведенные в Санта-Барбаре, были полны романтизма и блаженства, тревоги и беспокойства.

Мы приехали в Лос-Анджелес, где меня застигло неприятное известие от моего приятеля, судьи Мерфи, члена Верховного суда Соединенных Штатов. Он сообщил мне, что во время обеда нескольких влиятельных политиков один из них бросил фразу о том, что уж теперь-то они точно «доберутся до Чаплина».

– Если вы окажетесь в беде, – писал он, – советую вам обратиться за помощью к никому не известному адвокату, а не к богатому и дорогому.

Однако прошло немного времени, прежде чем в дело вступили федеральные власти. Их поддерживала пресса, для которой я был теперь отъявленным злодеем.

Тем временем мы готовились к слушаниям по делу о признании отцовства, что не имело никакого отношения к федералам. Ллойд Райт предложил сделать анализ крови, который, в случае удачи, мог бы стать абсолютным подтверждением того, что я не был отцом ребенка Бэрри. Позже он сообщил мне, что договорился об этой процедуре с адвокатом Бэрри на условии того, что я выплачу Джоан Бэрри двадцать пять тысяч долларов, если она и ее ребенок пройдут тест. Если тест покажет, что я не являюсь отцом ребенка, она отзовет свой иск. Я решил принять эти условия, но шансы против меня были четырнадцать против одного, потому что у многих людей были одинаковые группы крови. Райт объяснил мне, что если группа крови ребенка отличается от группы крови матери и предполагаемого отца, то это означает, что отцом ребенка является третье лицо.

После рождения ребенка Федеральное правительство, а именно Большое жюри [136] Коллегия присяжных, которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений (прим. ред.). , инициировало расследование, задавая Бэрри вопросы, которые явно указывали на то, что они намерены привлечь меня к ответственности. Друзья посоветовали мне обратиться к Гизлеру, известному адвокату по уголовным делам, и я сделал это, забыв о совете, который дал мне судья Мерфи. Это была серьезная ошибка. Я как бы дал всем понять, что нахожусь в большой беде. Ллойд Райт встретился с Гизлером, чтобы обсудить, на каких основаниях федеральные власти могут вынести свои обвинения. Оба адвоката слышали, что власти собираются обвинить меня в нарушении «закона Манна».

Время от времени федеральные власти действительно прибегали к этому методу узаконенного шантажа для дискредитации своих политических оппонентов. Изначально «закон Манна» был направлен на запрет перевозки женщин из одного штата в другой для занятия проституцией. После запрещения публичных домов закон потерял свою эффективность, но все еще применялся для расправы с некоторыми неугодными правительству гражданами. Если мужчина сопровождает свою разведенную жену в другой штат и вступает с ней в половую связь, он попадает под воздействие «закона Манна» и ему грозят пять лет тюрьмы. Опираясь именно на этот явно устаревший и надуманный закон, правительство Соединенных Штатов выдвинуло против меня свои обвинения.

Кроме этого совершенно невероятного обвинения правительство готовило еще одно, которое основывалось на абсолютно устаревшем юридическом прецеденте, но оно было столь фантастически надуманным, что от него решили отказаться. Райт и Гизлер согласились, что оба обвинения выглядели абсурдными, и не видели препятствий для того, чтобы выиграть дело и добиться моего оправдания.

Расследование, инициированное федералами, шло полным ходом. Я был уверен, что все закончится точно так же, как и началось. В конце концов, Бэрри путешествовала из Нью-Йорка и обратно вместе с матерью.

Но через несколько дней мне позвонил Гизлер и сказал: «Чарли, вам выдвинули обвинение по всем пунктам. Мы получим обвинительное заключение немного позже, я сообщу вам о дате начала предварительных слушаний».

Все следующие недели походили на нечто нереальное – жизнь в стиле Кафки. Я вдруг понял, что полностью поглощен процессом борьбы за собственную свободу. Если меня признают виновным по всем пунктам, то я получу двадцать лет тюрьмы.

После предварительных слушаний в суде журналисты и фоторепортеры с жаром взялись за дело. Они буквально ворвались в управление федерального маршала и, несмотря на мои протесты, фотографировали, как у меня снимают отпечатки пальцев.

– У них есть право делать это? – спросил я маршала.

– Нет, но они совершенно неуправляемы.

И это сказал мне официальный представитель Федерального правительства!

Ребенок Бэрри достаточно подрос, и можно было взять анализ крови. Клинику выбрали по обоюдному согласию наших адвокатов, Бэрри с ребенком и я приехали на тест.

В тот же день мне позвонил адвокат и срывающимся от волнения голосом сказал:

– Чарли, вы оправданы! Анализ крови показал, что вы не являетесь отцом ребенка!

– Справедливость восторжествовала! – дал я волю своим эмоциям.

Эта новость тут же превратилась в сенсацию. В одной из газет писали: «Чарли Чаплин оправдан». Другая тут же подхватила: «Анализ крови показал, что Чаплин не является отцом ребенка!»