Ольга Шильцова - Хвосты удачи. Истории из жизни ветеринарного врача [litres]

– Что это?

– А, это поставщик прислал на пробу. Разные повязки для заживления ран – с гелем, впитывающие, с серебром, вот как эта, есть еще сеточка с бальзамом – медом пахнет, к ране не прилипает совсем. Девчонки их обожают, после перевязок запах приятный на всю смотровую.

Аня улыбнулась и вставила свои пять копеек:

– Алексей Петрович, повязки чудесные, но это дорого, понимаете? Не всем будут по карману.

Леша только отмахнулся:

– Ты же знаешь, я мази терпеть не могу. А повязки эти можно резать, если рана небольшая, то одной хватит на несколько раз. Не мешай нести прогресс в массы, а то бабульки так и будут дегтем лечить все болячки.

Кот быстро приходил в себя в теплой кислородной камере, а Алексей вспомнил другой случай, когда схожую проблему с наскока решить не удалось. В то время он был еще студентом, но летом с удовольствием помогал отцу на ветеринарных вызовах. Одна из деревенских собак сорвалась с привязи. Леша не видел, как обалдевшая от неожиданной свободы псина неслась по улице, позванивая куском цепи, болтающейся на ошейнике, но знал, что случилось потом. Собаку угораздило забежать во владения деда Васи, который всю жизнь держал азиатов. Его Ирма мгновенно вцепилась чужачке в шею и… попала в капкан! Ошейник расстегнулся, а карабин защелкнулся у алабайки на челюсти. Василий Игнатьевич, услышав рычание и визг, выскочил из дома, но соседская собака уже сбежала. Снять причудливый пирсинг Ирма не давала, и потому был экстренно вызван ветеринарный врач.

Алексей в то время мог только носить сумку с инструментами и лекарствами, да еще, может, сделать укол дрожащими руками, но было жутко интересно. Скоро азиатская овчарка растянулась на земле в глубоком сне. Отец пытался снять карабин с нижней челюсти и так и эдак, но его заклинило намертво.

– Алешка, бегом к слесарю! И пусть болгарку возьмет.

Несмотря на обеденное время слесарь оказался изрядно подшофе, но лучшего варианта попросту не было. Он ювелирно срезал карабин и даже не потребовал платы, а после еще несколько лет рассказывал каждому клиенту о том, как его мастерство и твердая рука спасли собаку от голодной смерти.

Вспомнив этот случай, Алексей нахмурился, осознав, что болгарки в «Клинике Доктора Воронцова» как раз нет. «Надо бы внести в список оборудования, чем черт не шутит», – подумал он, возвращаясь к реальности.

– Выглядишь неважно, у тебя все в порядке? – поинтересовался Константин. Леша только отмахнулся:

– Максимус не спит, не знаю, как Катя еще держится. Ну и дел невпроворот, вчера одному перцу на жалобу отвечал, хотя по-хорошему его послать надо было.

– Что за жалоба? – поинтересовался Костя.

– Не поверишь, на «неподобающий внешний вид медицинского персонала».

Костя хлопнул себя по лбу. В клинике был, пожалуй, только один сотрудник, который соответствовал такому описанию. Леша продолжал:

– Да, конечно, на Вику, на кого ж еще. Главное, она его коту катетер поменяла, прокапала, все в порядке, спасибо-спасибо и ушел домой. А потом накатал такое письмо, что хоть стой, хоть падай.

Константин вспыхнул, сам не зная, почему его так зацепила эта ситуация:

– При чем тут вообще внешний вид?! Если Викторию заставят… Я сам волосы в розовый покрашу, ясно?!

Леха заржал, забыв о том, что его может услышать очередь в коридоре:

– Ты у себя в лаборатории хоть волосы, хоть ногти крась, все равно никто не увидит! И я только что узнал тебя с неожиданной стороны. Чего ты завелся вообще, Вика про жалобу даже не узнает, работает она отлично, что еще надо.

Аня задумчиво покачала головой:

– Но Маргарита Григорьевна…

– Что Маргарита? – вскинулся Костя.

Алексей поморщился:

– Она учудила, это да. Давай, говорит, уволим ее. Типа, в нашей прекрасной клинике все должно быть прекрасно. А Вика не врач, вроде как замену найти не проблема. Я ей сказал, что по сотрудникам решаю сам и точка. Марго не понимает, что младшего персонала в ветеринарии днем с огнем не сыщешь. Каждый ассистент мечтает побыстрее на прием встать, а Вика несколько лет уже тут работает!

Разговор больше не клеился, и Костя вернулся к своему рабочему месту. Он не знал, что вечером Алексей зашел к Вике в стационар, чтобы объявить:

– Если когда-нибудь ты решишь доучиться, возьму тебя врачом без вопросов. Поняла?

Виктория в ответ только хмыкнула и кивнула в знак того, что услышала. Не то, чтобы она планировала вернуться к учебе, поздновато уже учиться, но внимание заносчивого хирурга было ей приятно.

Жорик отчаянно взвыл, почувствовав, как его нежную кожу пронзила игла, но через секунду хозяин уже отпустил его на пол.

– Вот поэтому я и не беру тебя на работу в клинику, – укоризненно заметил Константин, наставив на питомца указательный палец. – Ты взрослый пес, как не стыдно себя так вести!

Маленький йоркшир не понял ни слова и на всякий случай весело запрыгал вокруг. Легкое жжение в области лопаток нисколько не мешало песику радоваться жизни, но он жалобно заглядывал мужчине в глаза в надежде получить вкусняшку за страдания и не ошибся:

– Держи, вымогатель, только я тебя умоляю – прожуй, прежде чем глотать.

Костя протянул питомцу полоску вяленого мяса и аккуратно перенес наклейку с флакончика вакцины в ветеринарный паспорт. Плечи приятно ныли – вчера они с Алексеем вдвоем перекрыли крышу на даче. Хотя называть этот деревенский дом дачей, пожалуй, было бы неправильно. Константин уже несколько раз ловил себя на мысли, что мог бы жить там круглый год. Сначала он ухаживал за участком для того, чтобы порадовать бабушку. Косил траву, чинил завалившийся забор. Вместо детских воспоминаний об этом месте постепенно пришли планы на будущее. Константин начал чувствовать себя хозяином на этой земле. Жорик тоже любил бывать загородом, но далеко от хозяина не отходил. Его пугали не только собаки, чей запах он чувствовал вокруг, но и деревенские кошки – вечно голодные, покрытые шрамами, со слезящимися глазами и шкурой, полной блох.

Только там, в дедовом доме, Костя мог как следует выспаться всего за несколько часов. То ли кислород, то ли тишина… Да какая, в сущности, разница. Нарушал его покой только Жора. Нет, большую часть ночи песель уютно посапывал под одеялом, прижавшись к ногам хозяина или забираясь подмышку, если становилось холодно. Но стоило ему проснуться и пойти куда-то в ночи по своим собачьим делам – попить воды, проверить, кто шебуршится за стенкой, как начиналось целое представление. Кровать, на которую днем йорк лихо запрыгивал с разбегу, ночью казалась ему непреодолимым препятствием. Он ставил передние лапки на край и начинал подпрыгивать, всячески показывая, что пытается забраться, но не может. Если и это не помогало, Жорик начинал душераздирающе скрипеть и свистеть носом. Вот и этой ночью Константин проснулся от этих пронзительных звуков.