Виктор Жагала - Расчищая путь пехоте...

Когда я вышел из штаба полка на улицу, час был поздний. Поэтому делами решил заняться утром: не будить же комиссара и начальника штаба среди ночи. Однако уснуть ни мне, ни им не удалось: гитлеровская авиация совершила в ту ночь свой первый воздушный налет на Москву. Сначала казалось, что разразилась сильная гроза, правда, дождя не было слышно. Я выскочил на крыльцо. Здесь уже стояли старший лейтенант и политрук. Мы познакомились. Оказалось, что это были комиссар вверенного мне 3-го дивизиона Иван Ильич Горячев и начальник штаба Александр Петрович Панферов.

А в московском небе перекрещивались сотни ярких лучей прожекторов, ослепительные вспышки выстрелов выхватывали из темноты контуры жилых домов. Выстрелы зенитных орудий и гул невидимых самолетов — все слилось в один протяжный вой и грохот. И вправду это походило на разразившееся грозовое ненастье. Помню, было тревожно и даже немного жутковато.

Так мы и не уснули больше в ту ночь. Утром с комиссаром и начальником штаба собрались в отведенном нам помещении. Старший лейтенант Панферов кратко, четко, со знанием дела, как и подобает настоящему штабисту, доложил о штатном составе будущего дивизиона, о наметках по формированию и расположению подразделений, планированию боевой подготовки. Хорошее впечатление произвел и комиссар — молодой, энергичный, с отличной строевой выправкой. Подумалось тогда, что с такими помощниками можно будет прекрасно сработаться. И очень отрадно, что первое впечатление меня не обмануло.

Положив перед собой документы, полученные Панферовым из штаба полка, и развернув штатное расписание, мы приступили к разработке полной схемы штатной структуры огневых батарей, подразделений обслуживания, произвели необходимые расчеты по личному составу, внесли некоторые поправки в проект расписания занятий на ближайшие недели. Было решено начать со сколачивания боевых расчетов и огневых взводов, а также отделений топовычислительного взвода, взвода боепитания и взводов управления дивизиона и батарей. Предполагалось, что на это уйдет около двух недель, Ведь в основу занятий будет положена прежде всего огневая служба, артиллерийско-стрелковая и специальная подготовка красноармейцев и младших командиров.

Занятия в масштабе взвод — батарея мы думали начать на третью неделю. При этом исходили из указаний командира полка, который ориентировал нас на то, что часть должна быть сформирована в месячный или полуторамесячный срок.

Закончив дела бумажные, все вместе пошли проверить, как подготовлены казармы для размещения личного состава. Красноармейцы из комендантского наряда убирали помещения. Кровати, матрацы и постельные принадлежности были уже на своих местах, от больших цилиндрических печей веяло теплом.

Поздно вечером, когда мы собрались было отдыхать, позвонил майор Колесов и предупредил: утром прибывает первый эшелон с людьми и материальной частью. Поскольку командиров 1-го и 2-го дивизионов еще не было, он приказал принять эшелон мне и приступить к формированию 3-го дивизиона.

Чуть забрезжил рассвет, а мы с комиссаром и начальником штаба были уже на подмосковной железнодорожной станции. Пыхтя парами, старенький паровоз «щука» медленно подполз к разгрузочной эстакаде. Из вагонов высыпали бойцы, младшие и средние командиры, выстроились вдоль состава. С рапортом подбежал лейтенант Л. М. Коган. Вооружения и техники прибыло на укомплектование четырех батарей, личного состава — ровно на дивизион.

К нашему удовлетворению, разгрузка прошла быстро и организованно. Тракторы завелись, что называется, с полоборота. Тяжелые гаубицы, прицепы, автомашины, боеприпасы раскрепили, стащили с платформ на дорогу. Через два часа колонна выстроилась и по моей команде двинулась в Кузьминки.

С эшелоном прибыл лишь один командир батареи — лейтенант Л. М. Коган высокий, ладный, с выбивавшимися из-под фуражки вьющимися волосами. Я приказал ему формировать 7-ю батарею, лейтенантам Я. Г. Хроменкову и А. Н. Ершову, командирам огневых взводов, — 8-ю и 9-ю.

Ночью в расположении дивизиона появились командиры 8-й и 9-й батарей лейтенанты П. П. Павлов и В. И. Деркач. Они сразу же приступили к исполнению своих обязанностей. До утра занимались укомплектованием подразделений, подготовили списки личного состава, познакомились с командирами взводов, побеседовали с сержантами и рядовыми. А утром все трое доложили свои предложения. Но я не спешил утверждать представленные документы. Хотелось познакомиться с личным составом дивизиона, с коммунистами и комсомольцами.

Оказалось, например, что в числе прибывших больше половины младших командиров и рядовых уже были на фронте и почти все участвовали в боях. Оставшись без материальной части, они попали в запасные полки, а оттуда — к нам. Остальные бойцы и младшие командиры, как правило, окончили учебные артиллерийские подразделения ускоренного типа. Однако подавляющее большинство их было обучено стрельбе из полковых или дивизионных пушек, редко кто — из 122-миллиметровых гаубиц. Ни один человек, включая командиров батарей и взводов, ранее никогда не служил в тяжелой артиллерии. Естественно, никто из них не изучал материальной части 152-миллиметровой гаубицы, не знал правил стрельбы из нее. Это ставило перед нами командованием дивизиона, командирами взводов и батарей — очень трудную задачу: в короткий срок полностью переучить личный состав огневых подразделений.

Здесь следует, видимо, подчеркнуть, что тяжелая артиллерия того времени, к которой относилась и 152-миллиметровая гаубица, была призвана решать задачи по разрушению долговременных огневых сооружений противника и вести контрбатарейную борьбу в тактической глубине его обороны. А это требовало от всего личного состава высокой профессиональной выучки, отличного знания правил стрельбы и умения мастерски применять их на практике. По своим тактико-техническим и боевым характеристикам 152-миллиметровая гаубица образца 1938 года как нельзя лучше отвечала поставленным задачам. В короткие сроки она была освоена нашей промышленностью и уже в конце 1939 — начале 1940 года стала поступать на укомплектование артиллерийских полков стрелковых дивизий и гаубичных полков резерва Главного Командования.

К нам гаубицы и тракторы марки ЧТЗ-65 приходили эшелонами прямо с заводов-изготовителей. Внушительных размеров орудия и новенькие, еще пахнущие заводской краской тягачи вызывали к себе у всех прямо-таки благоговейное отношение, чувство гордости за советских конструкторов и рабочих, давших армии такую первоклассную боевую технику.

Помню, мы с комиссаром и начальником штаба ходили радостно озабоченные, проверяли, как размещались люди, как ставились в парках тягачи и гаубицы, автомобили ЗИС-5. Еще утром городок в Кузьминках был пуст и безлюден, а к обеду он гудел словно улей. Жизнь дивизиона, имевшего в своем составе около 300 человек, началась. Времени на раскачку не было, и я приказал командирам батарей приступить к боевой подготовке со следующего же дня. И занятия начались по расписанию. На изучение людей командирам и политрукам батарей отводилась неделя. За это время надо было подобрать командиров орудий, наводчиков, других номеров расчетов так, чтобы обеспечить наивысшую боеспособность подразделений.