Иван Колесниченко - Битва после войны

Ее сына мы отправили в один из детских домов в Советском Союзе, а подробные материалы расследования мною были направлены Главноначальствующему СВАГ. На этом все дело закончилось.

Видимо, буржуазные попутчики типа Пауля видели, что в создававшемся новом подлинно демократическом немецком обществе им нет места, поэтому ничего другого не остается, как удалиться в западные зоны.

Этим путем пошел не один Пауль. Его примеру последовали один из руководителей земельного правления ЛДП директор тюрингского банка доктор Гертнер, заместитель премьер-министра руководитель земельного правления ЛДП Л. Моог, руководитель земельного правления ХДС министр торговли и снабжения Гроссе, а затем и министр юстиции член ЛДП Кюльц.

Вот таким образом происходило, если можно так выразиться, «самоочищение» общества в советской оккупационной зоне от непримиримо враждебных демократии элементов, не желавших участвовать в строительстве новой Германии.

В такой обстановке сотрудникам УСВАТ было сложно работать, когда даже лица, занимавшие высокие посты, оказывались лишь внешне лояльными к проводимой нами оккупационной политике, а в определенные моменты изменяли своей присяге, своим избирателям, своему долгу и уходили в западные зоны. Однако их бегство существенного вреда не могло принести ни нам, ни немецким демократическим силам, ни делу строительства нового немецкого общества.

Мощное движение общественности под этим девизом широко развернулось в советской оккупационной зоне Германии именно в 1947 году. Это было время, когда США, Англия и Франция в своих оккупационных зонах открыто стали на путь полного отказа от выполнения Потсдамских решений, предусматривавших обращение с Германией, как с единым экономическим целым. Можно ли было после этого верить в незыблемость подписей империалистических держав под договорами, определявшими международные отношения и международное право в отношении определения будущей судьбы разгромленной гитлеровской Германии?

Для нас было ясным, почему все слои населения требовали точного соблюдения Потсдамских решений о единстве Германии, которые мы безоговорочно готовы были выполнять, как всякие другие международные обязательства.

Однако оказалось, что руководители западных держав, подписывая Потсдамские соглашения, вовсе не думали ими руководствоваться, так как относительно устройства Германии в будущем у них имелись собственные планы. Осуществлять эти планы они начали чуть ли не с первых дней оккупации поверженной гитлеровской Германии. Сущность этих планов заключалась в следующем.

У. Черчилль еще в 1943 году выдвинул проект ликвидации единого германского государства, считая необходимым его расчленение на несколько немецких государств. На Тегеранской конференции руководителей держав антигитлеровской коалиции он категорически заявил: «Я за расчленение Германии. Но я хотел бы обдумать вопрос относительно расчленения Пруссии. Я за отделение Баварии и других провинций от Германии» [5] Тегеран. Ялта. Потсдам, Сборник документов. М., 1967, с. 50. .

«Я считаю, что южные провинции, — говорил далее Черчилль, — легко оторвать от Пруссии и включить в дунайскую федерацию» [6] Там же, с. 51. . Он считал, что «создание еще одного большого германского государства на юге, столица которого могла бы находиться в Вене, обеспечило бы лилию водораздела между Пруссией и остальной Германией» [7] Там же, с. 71. .

Таким образом, британский лев с кровожадностью подлинного царя животного царства стремился разорвать Германию на куски, лишь бы изолировать от нее Пруссию.

Правительство США имело свой план расчленения Германии, несколько отличный от английского, однако он тоже не соответствовал интересам немецкого народа. В сентябре 1946 года государственный секретарь Бирнс, выступая в Штутгарте, откровенно заявил, что США стремятся к созданию «Соединенных штатов Германии», поэтому в соответствии с курсом на «федерализацию Германии в американской зоне оккупации были созданы три «государства», а именно: земли Бавария, Вюртенберг-Баден и Гросс-Гессен. Назначенный американцами премьер-министр Баварии Шефер (лидер реакционной католической «народной партии») открыто выступал за отделение Баварии от Германии. За расчленение Германии ратовали также руководитель ХДС Конрад Аденауэр, а также руководитель СДПГ в Западной Германии Курт Шумахер. Одним словом, вся международная и внутригерманская реакция занимала враждебную по отношению к немецкому народу позицию, сводящуюся к ликвидации единой Германии.

Легко увидеть, что все эти планы империалистических держав преследовали единственную цель — ликвидацию единого германского государства, чтобы в будущем лишить Германию возможности выступать их конкурентом на европейском и международном рынках. Кстати сказать, поэтому и предлагалось перестроить ее экономику в сторону большего развития сельскохозяйственного производства и сокращения производства промышленного.

Только Советский Союз, верный своим международным обязательствам, последовательно, твердо выступал за соблюдение решений, принятых о Германии на конференциях руководителей держав антигитлеровской коалиции, и неизменно стоял за сохранение единой Германии, исходя из того, что она уже давно заняла важное место в системе мирового хозяйства, как высоко развитое индустриальное государство, и впредь будет важным фактором мировой торговли, что отвечает также интересам других народов. А установка на ликвидацию Германии как единого государства и уничтожение ее основных промышленных пунктов привели бы к превращению Германии в очаг реваншизма, что было бы только на руку германской реакции и лишило бы Европу спокойствия и устойчивого мира. Такова была дальновидная позиция Советского Союза. Она полностью отвечала и интересам немецкого народа.

Однако западные державы не желали считаться ни с позицией Советского Союза, ни с интересами германского народа и, руководствуясь своими узкоэгоистическими империалистическими интересами, продолжали курс на расчленение Германии.

Естественно, что по мере реализации империалистическими державами их планов раскола Германии ухудшались отношения и между органами военных администраций западных держав и органами СВАГ.

А после известной речи У. Черчилля в Фултоне (США) в марте 1946 года, положившей, по существу, начало «холодной войне», отношения между сотрудниками СВА и представителями американской, английской и французской военных администраций стали резко изменяться к худшему, что не могло нас не настораживать.