Михаил Литвяк - Породненные броней

…Совершив за два часа стремительный бросок на 60 километров, 219-я танковая бригада ворвалась в Чарнкув и во взаимодействии с передовым отрядом 12-го танкового корпуса к вечеру овладела городом. Но мост через Нотець противник взорвал. Подошедшие сюда мотострелковые подразделения 1-го механизированного корпуса, используя темноту, по тонкому льду, усиленному дощатым настилом, форсировали реку и захватили небольшой плацдарм северо-западнее Чарнкува. Саперы сразу же приступили к постройке деревянного моста и наведению паромной переправы.

Сбылась долгожданная мечта воинов армии — они вступили на территорию фашистской Германии.

Бои за удержание и расширение плацдарма отличались особой жестокостью. При прорыве вражеской обороны командир 35-й Слонимской механизированной бригады подполковник Я. С. Задорожный находился в передовых частях, бригады, умело руководил их действиями. Бригада заняла город Штиглиц, но уже без своего командира. Яков Степанович получил в бою смертельное ранение.

В настоящее время в центре города Чарнкув на гранитном пьедестале стоит танк, на котором сражался и погиб наш замечательный комбриг.

Вслед за мотопехотой 1-го механизированного корпуса начали переправляться на западный берег Нотеци мотострелковые части 9-го танкового корпуса. А 12-й танковый по приказу командующего фронтом повел наступление в северном направлении с задачей овладеть мощным опорным пунктом Померанского УРа, городом-крепостью Шнайдемюль. Решение этой задачи было в интересах фронта и армии, так как снималась опасность с их правого открытого фланга.

На западном берегу реки агитаторы устанавливали фанерные щиты-плакаты: «Советский воин, будь особенно бдителен!», «Усилим удары по врагу!». На бортах танков и автомашин, на пушках появились лозунги «На Берлин!». А на дорожном знаке, обращенном своим острым клином в сторону запада, указывалось: «До Одера 150 км. До Берлина 210 км», «Вперед, на Запад!».

Сотни воинов, отличившихся в боях, подавали в эти дни заявления с просьбой принять их в ряды партии и комсомола. Я приведу выдержки только из политдонесения начальника политотдела 12-го танкового корпуса полковника А. А. Витрука: «У зенитчика 66-го гв. зенитно-артиллерийского полка старшины Шумилова на боевом счету — два сбитых им вражеских самолета. В поданном заявлении в комсомольскую организацию полка он пишет: «Я нахожусь в полку с самого начала его формирования. Мы теперь в фашистской Германии. Я должен отомстить захватчикам за их зверства. Хочу в бой идти коммунистом. Прошу дать мне рекомендацию для вступления кандидатом в члены ВКП(б)».

«На территории врага хочу наступать комсомольцем, со всей ненавистью к фашизму буду бить гитлеровцев в их собственной берлоге еще крепче — по-комсомольски». Так писал рядовой И. Сотин, подавший заявление с просьбой принять его в ряды ВЛКСМ. На другой день~ему был вручен комсомольский билет.

Десятки раненых воинов отказывались эвакуироваться из частей армии в госпитали. В 283-м легко-артиллерийском полку подносчик снарядов Семен Прокофьевич Гречко после первого ранения 22 января остался в строю. 26 января он снова был ранен в голову, но и на этот раз не ушел из полка.

— Не хочу идти в госпиталь, — заявил он командиру. — Ведь я еще мало уничтожил гитлеровцев. Как жаль, только дошел до фашистского логова, хотел отомстить за погибшего брата и на самой границе получил ранение. Вот немного подлечусь в своем медсанбате и поскорее вернусь в строй, чтобы вместе с друзьями еще беспощаднее истреблять врага.

Раненый пулеметчик казах Эгельверде Розубаев из 34-й мотострелковой бригады заявил врачам на бригадном пункте: «Я с этой частью воевал под Орлом, на Украине, в Молдавии и Польше, сдружился с товарищами и сейчас не хочу оставлять их. Не отправляйте меня в госпиталь — оттуда долго придется возвращаться… Подлечите тут, на месте. И я, не теряя времени, опять вернусь в свой второй батальон и вместе с верными друзьями буду бить гитлеровцев теперь уже на их территории».

Последние пять дней командование армии не покидало тревожное чувство за судьбу 16-го отдельного мотоциклетного батальона под командованием майора Г. В. Дикуна. Подразделение, ведя глубокую разведку во вражеском тылу севернее реки Нотець, оказалось отрезанным от своих войск. И вот все вздохнули с облегчением: в районе Горсин батальон прорвал оборону противника и соединился с наступавшими стрелковыми частями. В результате этого рейда были добыты ценные сведения о вражеской группировке, действовавшей севернее против нашего открытого правого фланга, и ее намерениях на этом участке фронта. С боем разведчики вырвались из фашистского тыла, доставили в свой штаб пять «языков» и среди них адъютанта командира появившейся здесь недавно 15-й пехотной дивизии СС (сам командир успел застрелиться при угрозе захвата его в плен). При этом они вывезли на танках всех раненых.

Действия разведотряда были высоко оценены командованием армии и фронта. Указом Президиума Верховного Совета СССР майору Г. В. Дикуну было присвоено звание Героя Советского Союза.

…С выходом наших войск к польско-германской границе геббельсовская пропаганда пугала население «варварами-большевиками», «Сибирью», куда якобы направляют всех немцев на каторжные работы. В то же время всячески превозносился «непреодолимый померанский вал». И печать, и радио трубили о необходимости эвакуации населения из прифронтовых районов. При этом Геббельс неоднократно предупреждал немцев не забывать в таких случаях брать с собой продовольственные карточки.

…Бои перекатились за первые приграничные населенные пункты. Я выехал в передовые части 1-го механизированного корпуса. Меня интересовало, как ведут себя воины на вражеской территории, как относятся к населению (если оно осталось на месте), какие у них возникают вопросы, предложения, какие проблемы рождает новая обстановка и что необходимо учесть при проведении партийно-политической работы.

Не скрою: было и некоторое беспокойство — не сорвется ли кто-либо из тех, кто видел Бабий Яр и Майданек, кто хлебнул немало горя, испытал зверства, страшный гнет «нового порядка» на временно оккупированной нашей территории, кто потерял родных и близких. А таких людей в армии насчитывались тысячи. Не терпелось своими глазами увидеть землю, откуда расползлись по всей Европе паучьи щупальца фашистской свастики…

Машина переправляется на противоположный берег реки. Справа видны искореженные фермы взорванного гитлеровцами железнодорожного моста. Слева у пристани — скопление барж, загруженных мешками с цементом. На взгорке у дороги — новые щиты-плакаты: «Бойцы и командиры! Мы вступили на территорию Германии. Вперед на Берлин!», «Добьем фашистского зверя в его берлоге!». Агитаторы наши работают…