Владислав Микоша - Рядом с солдатом

Всем нам было хорошо видно, как с морского охотника баграми кого-то вылавливали с высоких волн, потом сразу стало темно-темно…

Прошло около минуты, а может, и больше… Яркая молния прорезала мрак. Все как по команде оглянулись. Далеко за кормой нашего судна полыхало огромное зарево.

— Теперь там сволочи! Гады! Ни помочь, ни снимать, ни… — Николай крепко, по-московски выругался и, оглянувшись на стоявших рядом, спросил виновато: — Вы ведь не понимаете по-русски, правда?

— Да! Да! Совсем мало, мало! — ответил Лыткину ученый и улыбнулся.

Шумели и тяжело бились о борт холодные валы. Молчание нарушил подошедший старпом. Он зажег синий маскировочный свет и показал всем на примере, как надо пользоваться лайфжилетами.

— Лучше поздно, чем никогда! — мрачно улыбнувшись, сказал Коля.

— В такой обстановке юмор! Это очень неплохо! — бодро отозвался ученый.

— Внимание! Леди и джентльмены! — Старпом быстро надел спасательный жилет, и у него на плече автоматически зажглась лампочка. Затем он вынул из карманчика рядом свисток на медной блестящей цепочке и резко засвистел.

Вот теперь я понял, откуда несся этот трагический призывный свист.

— Когда человек попадает в ледяную воду, то при первом же крике о помощи хрипнет и не может подать сигнала о спасении, — закончил свой запоздалый инструктаж старпом.

Мы отправились спать, но не успели лечь в постели, как в каюту вошел Джордж:

— Поздравляю! Мы с вами еще не на дне океана! Но, к сожалению, до Нью-Йорка пока не так близко. Немцы очень методичны в своих подлых действиях. Возможны, как говорится, рецидивы. Надеюсь, вы видели, как наши потопили германскую субмарину и выловили из океана двух вражеских офицеров? Вы знаете, они живы, их сумели отходить, но охотник после тарана затонул. Команда спаслась на шлюпках, и ее полностью удалось перебросить на госпиталь-спасатель.

— Ну, а команда с танкера? — спросил Николай.

— На борт подняли всех, но больше половины людей уже были мертвыми, замерзли… Вот, пока все новости, извините, бегу — моя вахта! Доброй ночи!

Нервное потрясение было слишком велико, мы так и не смогли заставить себя уснуть. Задолго до шести утра все были на верхней палубе. А мы даже захватили камеры, хотя отлично знали, что снимать в подобной темноте бесполезно. Профессиональная привычка взяла верх. Да и с камерой в руках не так страшно ждать опасности.

Мы собрались там же, на высокой палубе спардека, под шлюпками. Они висели по две — одна над другой, расчехленные, с полным аварийным запасом провизии и воды. В одной даже под банкой тускло горел керосиновый фонарь типа «летучей мыши».

— Вы знаете, господа! Человек больше пятнадцати минут в ледяной воде не выдерживает! — в мрачном раздумье сказал вдруг профессор.

— А нам и этого вполне достаточно! — нервно смеясь, ответил рыжий ирландец.

Как-то утром мы услышали сильный стук в дверь. Она распахнулась, перед нами стояли несколько матросов во главе с Джорджем. Весело улыбаясь, они радостно скандировали:

— Великая победа! Величайшая победа русских под Сталинградом!

Мы ходили по кораблю с гордо поднятой головой. Всюду нас поздравляли, обнимали, жали крепко руки.

— Пока вернемся, и Берлин наши возьмут! А мы здесь ни одной приличной съемки не сделали! — сетовал Лыткин.

Весь день прошел в разговорах о сталинградском котле, о Паулюсе, о разных вариантах нашего дальнейшего наступления…

…И вот наконец еще одно утро.

— Коля! Проснись, вставай скорее! Что-то неладное!

В дверь каюты барабанило несколько кулаков.

— Входите, пожалуйста! Не заперто!

Дверь стремительно распахнулась, и к нам в каюту ввалились вместе с Джорджем несколько матросов, радостных, возбужденных.

— Судя по всему, не потоп, а новый хороший сюрпрайз. Не так ли? — спросил весело Лыткин.

— Пошли наверх! Скорее! Нью-Йорк рядом!

Нас буквально вытащили из каюты и под веселым конвоем доставили на верхнюю палубу. Там на нас с радостными криками набросилась возбужденная команда. Нас нарасхват обнимали, хлопали по плечам.

— Нью-Йорк! Нью-Йорк! Понимаете! Все благополучно, все живы!

— Да, конечно… Но при чем здесь мы? — спросил Николай радостного Джорджа.

— О! А кто обещал команде в порту Свенси принести кораблю счастье? Мы живы! Ведь из девяноста семи кораблей сейчас осталось только сорок шесть!..

Ясно, почему Джордж радовался больше других — он знал обо всем раньше и подробнее.

А вот и седой мистер Флит. Он с лукавой улыбкой пожал нам руки и, показав в сторону Нью-Йорка, сказал:

— Страшный город! Будьте там очень осторожны! Не забывайте моих советов!

Из-за серого горизонта вырастал Нью-Йорк. Впереди надвигалась, шла нам навстречу огромная, позеленевшая от времени «Свобода» с факелом в поднятой руке.

— Смотрите: слева по борту, там, за монументом Либерти, — знаменитый «Остров слез», «Эллис айленд»! — сказал подошедший Джордж.

— Странное соседство — монумент Свободы и «Остров слез»!

Возвышаясь и довлея надо всем, гиганты-небоскребы медленно заполняли край неба. Мы втроем — Лыткин, я и мистер Флит — молча наблюдали панораму Нью-Йорка с моря.

— Эмпайр стейт билдинг! Семьдесят первый раз прихожу я в этот страшный город! — прервал молчание мистер Флит. — Я люблю Лондон, не могу сравнить его с этим холодным нагромождением камня и железа!

Мы прибыли рано. Было серое холодное утро. Наш «Пасифик Гроуд» ошвартовался у 42-го причала. Толстые канаты накрепко привязали «Тихую рощу» к Новому Свету.

Недалеко от нас, рядом с таким же причалом, лежала на боку огромная «Нормандия», подожженная и потопленная фашистскими диверсантами. Ее рыжий от ржавчины киль был облеплен рабочими.

Нас попросили зайти в кают-компанию. Там, развалясь в кожаных креслах, сидели полицейские, поднявшиеся на борт первыми.

— Кого-то встречают, — шепнул мне Лыткин.

К нам подошел капитан и представил нас полиции.

— Ваши документы, господа!

Мы протянули свои мореходки. Их передали, видимо, старшему полисмену. Он вышел с ними из кают-компании.

— Странно, почему полиция проверяет, а не таможенники?

— Смотри, проверяют только нас, а другие идут без проверки…

— Не за нами ли все эти представители власти?!

Все пассажиры покинули судно, а нас очень вежливо попросили немного задержаться. Только мистер Флит не уходил, а стоял в сторонке и наблюдал за процедурой изучения наших документов, которая очень затянулась. Наконец нам сообщили, что наши документы не в порядке и что мы арестованы.

— У вас нет визы на въезд в Соединенные Штаты, — сказал, улыбаясь, толстый полисмен.

— Знаешь, Николай, — предложил я, — никуда с теплохода не пойдем — это пока не Штаты, а Британия. Пусть вызовут сюда нашего консула, тогда и решим, как быть. Просто не верится…