Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

От гостиницы вниз к Ватикану круто бежала улочка, на которой была замечательная облезлая trattoria — несколько столов под открытым небом, а под крышей — стойка и телевизор с постоянным, негромко ликующим, футболом. Trattoria,как я понял, обслуживала минимальное количество посетителей из близлежащих домов. Мы с Юрой любили сидеть там ночью, выпивали, мороженое ели, многие завсегдатаи уже здоровались с нами.

Написать об удивительной непохожести итальянских городов друг на друга. Общего в них ровно столько, сколько разного в американских городах. Полное отсутствие самодовлеющего стереотипа. И ещё японцы. Все музеи Италии набиты пустоглазыми японцами. Видно, что всё вокруг глубоко чуждо им, что ничего в этой живописи они не понимают. Но откуда эта неистребимая уже несколько десятилетий страсть приобщения к европейской культуре? А если призадуматься, так ли им нужна эта культура? Зачем они ломают своё прекрасное азиатское естество, зачем увезли в Японию «Подсолнухи» Ван Гога?

В Пизе есть огромная мозаика, которую приписывают Чимабуэ. Но туристы прежде всего все равно идут смотреть на падающую башню, втайне надеясь, что она упадет именно тогда, когда вы пришли.

Из всех виденных мною городов Италии Болонья менее всего наводнена туристами. В Пизе, Венеции, Флоренции, даже в Риме их столько, что не продохнёшь. Когда надо приезжать, чтобы увидеть безлюдную Венецию? Возможно и нет таких дней…

В Римини из-за меня задержали чартерный рейс на Москву. Итальянские пограничники обнаружили у меня купленный в Риме нож для хлеба (с волнистой режущей кромкой) и сувенирный пистолет «под старину» из Сан-Марино, и с таким багажом меня в самолёт сначала не пустили, а потом нож и пистолет передали командиру корабля, чтобы он вручил их мне в Москве. Командир узнал меня по фамилии, вызвал по радио в пилотскую кабину, и ещё до отлёта вручил нож и пистолет. Я так боялся опоздать на самолёт, что мог перестрелять на нервной почве всех наших челноков.

Грандиозная выставка видеотехники «Koln Messe» в Кельне.

Из всех фото- и телеэкспонатов грандиозной выставки в Кёльне мне больше всего понравились свиные ножки с пивом.

В Туле умер хороший человек Вадик Молчанов. Ему было 49 лет.

Похоронили, пока я был в Германии. Он был монтажником газовых магистралей и был на подозрении у местных чекистов, потому что единственный в городе выписывал американский космический журнал. Вадик знал о космонавтах всё, и о наших, и о зарубежных. Я хотел устроить его на работу в Звёздный городок, но Петя Климук не ответил на моё письмо. Потом я написал предисловие к его брошюре и рассказал о нём в газете «Супермен». В своей области истории космонавтики Вадим был без преувеличения специалистом мирового класса, но ни он сам, ни огромные его архивы не были никому нужны. Он внезапно ослеп несколько месяцев назад, мы договаривались, что я отвезу его к Славе Фёдорову, но он всё откладывал свой приезд в Москву. И вот умер… Мы с ним собирались съездить к его маме в Евпаторию…

«Чудесное устройство космоса и гармония в нём могут быть объяснены лишь тем, что Космос был создан по плану всеведущего и всемогущего Существа. Вот моё первое и последнее слово».

Исаак Ньютон

1940–50-е годы — годы рождения авиации реактивной — в истории авиации были не менее интересны и романтичны, чем 1910–20-е, когда авиация только «становилась на крыло». Первый английский реактивный самолёт «Глостер» с двигателем Уиттла поднялся в небо в 1941 году, американский «Эркомет» — в мае 1942 года. В самом конце войны немцы выпустили на фронт реактивный Ме-262. Он перегонял все наши истребители и был, конечно, опасен, но известно, что Иван Кожедуб на поршневом Ла-7 всё-таки сбил такого «Мессершмитта». Из наших конструкторов первыми сделали реактивные истребители Артём Микоян — (МиГ-9) и Александр Яковлев — (Як-15). Оба самолёта впервые взлетели в один день — 26 апреля 1946 года. В ноябре того же года полетел первый реактивный самолёт Павла Сухого — Су-9.

Ещё в декабре 1943 года в США на совместном заседании военных и промышленных руководителей была намечена программа исследований высоких скоростей с перспективой их использования в армии. Но большинство фирм гнали в это время военные заказы, хорошо зарабатывали и желание вести исследования выразила лишь одна их них — «Белл». С ней 30 ноября 1944 года и было подписано соглашение о конструировании, постройке и испытаниях на околозвуковых скоростях опытного самолёта, который получил обозначение МХ-524. Работы, начатые под руководством Р. Вудса, были завершены в январе 1946 года созданием сначала одного, а вскоре и второго экземпляра скоростного самолёта. Пока его строили, обозначение постоянно менялось: МХ-524 превратился в МХ-1, потом в XS-1, наконец в Х-1. Для того чтобы проверить аэродинамику самолёта, Х-1 без двигателя подвешивали к брюху специально переделанной для испытаний «Летающей крепости» — В-29 — самого большого бомбардировщика времён второй мировой войны, построенного фирмой «Боинг». На скорости 240 км/ч Х-1 отцеплялся от бомбардировщика и планировал на аэродром. День ото дня скорость В-29 возрастала, что усложняло пилотирование планера. 9 декабря полетел второй экземпляр Х-1, на котором уже стоял двигатель и всё необходимое оборудование. После 20 полётов он подошёл к звуковому барьеру: была зафиксирована скорость М=0,8. Наконец, 14.10.1947 года Чак Егер, которому в этом году исполняется 74 года, впервые в мире превзошёл скорость звука: М=1,05.

В 1947–1948 годах на Х-1 было проведено более 80 полётов. В 1948 году он показал рекордную скорость — 1556 км/ч (М=1,46) на высоте 14 км, а в 1949 году — рекордную высоту: 21 383 м. В январе 1949 года Х-1 стартовал уже с земли, разгоняясь на 700-метровой взлётной полосе до скорости около 270 км/ч. Вскоре на фирме «Белл» была построена и третья машина. Один из этих самолётов можно было увидеть в экспозиции Национального музея авиации и космонавтики в Вашингтоне после его открытия в 1976 году. Второй экземпляр сгорел в воздухе в ноябре 1951 года из-за аварии самолёта-носителя. Третий подвергся переделке и продолжал испытательные полёты под новым «именем» Х-1Е…

Кто из наших лётчиков первым перешёл звуковой барьер?

— На этот вопрос очень трудно ответить, — говорил мне Марк Лазаревич Галлай. — Дело в том, что на разных авиационных фирмах, которыми руководили С. А. Лавочкин, А. И. Микоян, А. С. Яковлев, полёты на околозвуковых скоростях проходили практически одновременно. Приборы того времени имели погрешность порядка 2 %, были зафиксированы скорости М=0,99 и М-1,01, но сказать, кто и когда был первым, очень трудно. Некоторые специалисты считают, что впервые это удалось сделать И. Е. Фёдорову и О. В. Соколовскому в декабре 1948 года на экспериментальном самолёте С. Лавочкина Ла-176. Другие убеждены, что звуковой барьер был перейдён не на каком-то уникальном исследовательском самолёте, а во время испытаний новой машины, предназначенной для серийного выпуска…