Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

На следующий день Игнатенко упросил нас зайти к родителям его друзей: профессору-онкологу Андрею Михайловичу Ганичкину и его жене — милейшей Ите Наумовне, которая показывала нам свою уникальную коллекцию коньяков, а потом накормила таким ужином, что мы со стульев попадали.

С Андреем Михайловичем был у меня разговор о смерти Королёва. Он сказал с сарказмом:

— Министру здравоохранения, конечно, виднее, но дело в том, что такая болезнь, как саркома прямой кишки, которую нашёл у Королёва министр Петровский, в медицинской литературе не описана…

В ноябре 1989 года я беседовал с Борисом Васильевичем Петровским, который оперировал и погубил Королёва, и сказал ему об этом. Он ответил, что саркома прямой кишки — чрезвычайно редкое заболевание, составляющее из числа злокачественных опухолей прямой кишки менее 1 %. Но она описана, например, в руководстве крупнейшего нашего онколога Николая Николаевича Петрова. Доказательств у меня нет, но я подозреваю, что подобный диагноз поставлен был для того, чтобы показать, что Королёв был обречён вне зависимости от исхода операции.

В Питере отловила меня опять Тамара Чесняк. Долго объяснял ей, кто же я есть на самом деле. Рост возил меня к своему знакомому — знаменитому трубочному мастеру Алексею Борисовичу Фёдорову. Он рассказывал, каким людям трубки делал (даже у Сименона его трубки!), подарил мне красивый мундштук, а когда я попросил его сделать мне трубку, принялся меня разглядывать, прицеливаться, как художник или фотограф. Потом сказал: «Я сделаю вам трубку, если вы пришлёте мне письмо и всё, без утайки, о себе расскажете… Иначе трубка не получится…» Я обещал написать ему такое письмо…

В гостях у Францева. Роберт [60] Р. И. Рождественский. читал стихи из нового дальневосточного цикла (13 стихотворений). Одно посвящено Францеву, другое мне. Стихов он не помнил, вернее, плохо помнил, уходил в другую комнату, вспоминал, записывал на бумажку…

Курчатов [61] Курчатов Игорь Васильевич (1903–1960) — физик, академик, трижды Герой Социалистического Труда, глава советской атомной науки и техники. от греха подальше жил на территории своего института в двухэтажном доме, который прозвали «Домиком Лесника», хотя это не «домик», а здоровенный домина. Обстановка добротного советского особняка со всей его казенщиной. У Курчатова была толстая тетрадь для домашних записей идей, которые вдруг приходили в голову дома, замаскированная (опять-таки от греха подальше) под книгу, на обложке которой был написано «Джавахарлал Неру». В доме познакомился с потрясающим мужиком — Дмитрием Семёновичем Переверзевым, телохранителем Игоря Васильевича, который неотлучно находился при нем с 1943 г. до смерти. Даже в последние годы Переверзев отлучался из «Домика Лесника» к себе домой очень редко, хотя жил рядом с институтом. На наше счастье Переверзев был страстным кинолюбителем, и практически все известные кинокадры глухо засекреченного Курчатова сняты им. Рассказывал о встречах Королёва с Курчатовым.

Город Чаплыгин — давняя вотчина Алексашки Меншикова Раненбург — имеет вид города, ещё вчера пережившего оккупацию.

Московскому военному округу в 1968 г. исполнилось 50 лет, дали орден Ленина, но забыли вручить. Тогда же в ГлавПУРе [62] Главное политическое управление Советской Армии. сочинили речь для Брежнева. Но прошло три года, речь устарела и меня вызвали в ЦК её обновлять. В кабинете Самотейкина собрались: Борис Панкин, Анатолий Аграновский [63] Аграновский Анатолий Абрамович (1922–1984) — писатель, очеркист «Известий». , некто Фёдор Фёдорович Петренко — довольно бесцветный аппаратчик и я. В первом варианте речи было 18 страниц, во 2-м — 9, в 3-м (плод трудов Фёдора Фёдоровича) — 3 странички. Мы его «олитературиваем».

Уже после смерти Анатолия его младший брат Валерий Аграновский рассказал мне, что в одном из очерков Анатолия была фраза: «Заработная плата должна быть за работу». Несмотря на кажущуюся очевидность, эта фраза не понравилась главному редактору «Известий» Алексееву, который даже журналистов собственной газеты не читал: их статьи холуи ему пересказывали. Фразу эту он вычеркнул без ведома Толи, который в это время писал какой-то доклад для Брежнева. Толя разозлился и вложил её в уста Генсека. Доклад Брежнева «Известия», естественно, напечатали, а следом Толя опубликовал «отклик», где написал: «Как совершенно правильно указал нам Леонид Ильич, заработную плату нужно платить за работу…»

Выдали пропуска в столовую ЦК для нижайших сотрудников аппарата. У Бориса [64] Б. Д. Панкин. не было денег, я за него заплатил. Мы взяли: две порции сёмги, кумыс и лобио на закуску. Борщ и грибной суп. Жареную свинину и жаркое из барашка с картошкой. Два киселя. За всё я заплатил 1 руб. 80 коп. Виктор Дюнин, который после «КП» недолгое время работал в ЦК КПСС, говорил, что в анкетах, в графе «Правительственные награды» надо писать: «Питался в столовой ЦК КПСС».

Я должен был вернуться в редакцию, и Самотейкин вызвал для меня автомобиль: приказано было «ОТВЕЗТИ». Есть другая команда: «ОБСЛУЖИТЬ». В этом случае пассажир может заезжать в разные места, подсаживать других людей, заставлять шофёра ждать.

Голубой зал «КП». Владимир Ильич Ленин, Григорий Суренович Оганов и Валентин Васильевич Чикин.

Скандал на партсобрании в «КП». Володька Губарев заявил, что Чикин — хам. Онищенко предложил отложить вопрос до редколлегии. Хуцишвили [65] Хуцишвили Илларион Миронович — заведующий корреспондентской сетью, работал в «КП» в 1956–1971 гг. поддержал Володьку. Песков Чикина защищал, взывая к справедливости. Ларионов [66] Ларионов Арсений Васильевич — заведующий отделом пропаганды, работал в «КП» в 1967–1971 гг. , защищая Чикина, поливал грязью Панкина и Корнешова [67] Корнешов Лев Константинович — в то время — заместитель главного редактора, позднее (1973–1978) — главный редактор «КП». . Оганов юлил, прочёл целый доклад о «чувстве свободы», стремясь, не защищая, защитить Чикина. Я лягнул Пескова и превратил Ларионова в руины, Панкин следом заявил, что Чикин расколол редакцию. Все бурлят! Паша Михалёв переизбран секретарем, а я — в партбюро.

Презанятный разговор с Олегом Ефремовым. Олег весёлый, стройный, в чёрной водолазке, расхаживал по своему кабинету во МХАТе. Напротив, развалясь, полулежал Миша Козаков, а на краю того же дивана сидел маленький, чёрненький, бородатенький, пёстро одетый человек — знаменитый театральный художник Левенталь.