Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

— Вы-то мне и нужны! Нас никто не слышит? Вот в чём дело. В Москве, в центре города, под Большим Каменным мостом работает мощная шпионская радиостанция, передающая в Америку все наши ракетные и атомные секреты…

Так. Диагноз налицо. Объясняю, что я — журналист, а не контрразведчик и рекомендую, ввиду особой важности этой информации, непременно сходить на Кузнецкий Мост в приёмную КГБ. Старушка в ответ замахала руками:

— Была, милый, была! Там же все американцами подкупленные!..

Трудный случай. Чувствую, что она от меня так просто не отстанет. И тут приходит гениальная идея. В «КП» работает Оля Кучкина, молоденькая журналистка, способностей весьма средних, но прехорошенькая, полредакции в неё влюблены. Я говорю бдительной бабусе:

— То, что я вам сейчас скажу, вообще говоря, я говорить не имею права. У нас в редакции работает девушка — Ольга Андреевна Кучкина. По её внешнему виду вы никогда не догадаетесь, чем она занимается. Разумеется, она будет отнекиваться, но это именно тот человек, который вам нужен. Повторяю: я вам ничего не говорил…

Называю номер комнаты, где сидит Ольга, старушка радостно кивает, понимающе подмигивает мне и исчезает. У меня работы выше головы, но через полчаса я вспомнил о своей подлянке и пошел на разведку.

Проходя мимо комнаты, где сидела Кучкина, наблюдаю такую картину. Старушка загнала Ольгу в угол, откуда она вырваться не может, и Кучкина просто криком кричит:

— Я вам десятый раз говорю: клянусь, я не имею никакого отношения к Комитету государственной безопасности!

— Понимаю, понимаю, — ласково улыбается старушка и ещё плотнее вдвигает Ольгу в угол…

Никогда, даже отдалённо, немыслимо представить, что придёт в голову нашему пытливому читателю. Вот, например, Иван Тимофеевич Логачёв (Нижний Тагил, Красногвардейская, дом 57а) утверждает, что кровеносная система человека разомкнута, а студентов многие века учат, будто она замкнута!

Вся штука в том… Как бы это попонятней объяснить?.. Вот каждое утро все люди начинают работать: строить, оперировать, считать, писать стихи, пахать землю. Миропорядок этот людей утомляет, они жалуются: «Как мне всё это надоело! Как хочется послать всё к чёрту!» Но ведь жизнь наша именно потому и существует, что каждый день каждый из нас делает своё маленькое дело. Иначе — хаос, звериное существование. Впрочем, и звери живут по своим правилам. Единственно, чем мы можем помочь друг другу, так это побеспокоиться о том, чтобы тот, кто призван пахать землю, не брался писать стихи, то есть помочь друг другу найти себя. К сожалению, это очень трудно. Многие продавцы, например, ненавидят свою работу, это просто на лицах у них написано. Но они не уходят из торговли, потому что в торговле украсть можно больше, чем, например, в лаборатории, где делают анализ крови. А сколько я знаю писателей, которые никакие не писатели. Возможно, они должны были быть аптекарями. Или лётчиками. Но они продолжают называться писателями, поскольку в этом качестве легче всего имитировать некую плодотворную интеллектуальную деятельность, дающую место у корыта общественных благ.

Нашёл первую фразу: «Сколь жалок мужчина в кальсонах!»

Ирония. На атомарном уровне — ирон. Иронизированный воздух.

Фамилия для профессора: Пётр Петрович Петров-Петрянов.

У них вся семья держалась только на этих горячечных, ликующих ночах, и, скатывая утром постель в тумбу, она думала: «Это — парашют семейного счастья… Стоит ему не раскрыться, и всё полетит к чёртовой матери… А может, всё-таки хватит сил перерезать стропы?..»

Всё уменьшается. Комнаты ниже и меньше по площади. Давно не видел стенных часов, зато появились транзисторы. Мир мельчает, но с каждым годом теснота возрастает.

Что может повлиять на судьбу ребёнка? Всё! Пятно на потолке напоминало контуры Африки, и он стал египтологом.

Написал репортаж со строительства Останкинской телебашни. Добрался до отметки 403 метра. Последние метров 40 лез по вертикальной железной лестнице. Дальше некуда, дальше — небо. Наверху очень холодно, сильный ветер. Москва в густой дымке, практически ничего не видно.

Останкинская башня будет самой высокой в мире: 533 метра. Для сравнения: телебашня Сидар-Хилл (США) — 485 метров, башня в Виннице — 350, в Будапеште — 330, Кавагухи (Япония) — 315, Эйфелева башня, башни в Берлине, Ленинграде, Минске и Тбилиси — 300 метров.

В детском саду детям предложили нарисовать Жар-птицу. Они нарисовали. Все рисунки очень разные. Потом дети их рассматривали и обсуждали, но никто никого не критиковал! А ведь тема была одна: Жар-птица. Удивительное уважение к творчеству коллеги! Сумеем ли мы достичь подобного во взрослой жизни?

Игорь Северянин [183] Северянин (Лотарев) Игорь Васильевич (1887–1941) — русский поэт. Умер в эмиграции. был троюродным братом Александры Коллонтай.

Любой сюжет я могу сделать живым, скуку переплавить в приключение, но придумать сам сюжет я совершенно не в состоянии. Слабо утешает лишь то, что и великому Гоголю иногда подсказывали…

Через 50 тысяч лет Большая Медведица превратится из ковшика в совок для мусора. Но, боюсь, я этого уже не увижу. А тогда какое мне до этого дело? А всё равно интересно…

На лестнице пахло, как пахнет изо рта.

После того как меня приняли в Союз писателей, Панкин буквально проходу мне не даёт. Едва вхожу в столовую редколлегии, как он кричит: «Ба! Кто к нам пожаловал! Писатели! Стул писателям!..» Главное — всё это как-то не по-доброму. Борис очень талантливый человек, но при этом безумное честолюбие его причудливо сочетается с завистью, а этого у талантливого человека не должно быть.

В космонавтике романтика точного расчёта противостоит романтике неизведанного.

Первая командировка на Байконур. В этом же самолёте прилетели: Денисов и Орлов («Правда»), Остроумов («Известия»), Летунов (Всесоюзное радио), Ребров («Красная звезда»), Непомнящий (АПН), Железнов и Кузьмин (ТАСС). В гостинице нас поселили с Юрой [184] Ю. А. Летунов. .

Владимир Михайлович Комаров. Я сфотографировал его за сутки до гибели.

Программа полёта: Комаров стартует один в новом корабле «Союз». На следующий день стартует «Союз-2» в составе: Быковский (командир), Елисеев и Хрунов. Корабли встречаются, стыкуются, Елисеев и Хрунов через открытый космос переходят в корабль Комарова, и он садится. Следом садится корабль Быковского.