Евгений Шумигорский - Император Павел I. Жизнь и царствование

Внешняя политика императора Павла определилась в первые же дни его царствования. Войска, действовавшие на Кавказе против Персии под начальством гр. Валериана Зубова, были отозваны. Вместе с тем, извещая дружественные дворы о восшествии своем на престол, император объявил им о своем намерении, со всеми поддерживать добрый мир и согласие. «Россия», сказано было в циркулярной ноте канцлера, графа Остермана, «будучи в беспрерывной войне с 1756 года, есть поэтому единственная в свете держава, которая находилась 40 лет в несчастном положении истощать свое народонаселение. Человеколюбивое сердце императора Павла не могло отказать любезным его подданным в пренужном и желаемом ими отдохновении, после столь долго продолжавшихся изнурений. Однако же, хотя российское войско не будет действовать против Франции по вышеозначенной и необходимой причине, государь, не менее затем, как и покойная его родительница, остается в твердой связи со своими союзниками и чувствует нужду всевозможными мерами противиться неистовой французской республике, угрожающей всю Европу совершенным истреблением закона, прав, имущества и благонравия». Забывая старые свои симпатии к Пруссии, император Павел выражал намерение ни к ней, ни к Австрии, не показывать особливого пристрастия», а, напротив, «приличным почитаем», писал он, «руководствоваться в рассуждении их свойственным нам лично и политике нашей беспристрастием». В этом смысле даны были уверения Австрии, боявшейся не столько французской республики, сколько давней своей соперницы в Германии, Пруссии. Давний друг Павла Петровича, прусский король Фридрих Вильгельм II, спешил поздравить императора со вступлением на престол, отправив к нему графа Брюля с собственноручным дружественным письмом. «Я желал бы, — отвечал ему Павел, — иметь всегда возможность действовать по соглашению с вашим величеством. Скажу притом, что, будучи врагом модных философических систем, я полагал бы заодно с вами принять меры, чтобы воспрепятствовать дальнейшим потрясениям и переворотам, — только уже не теми средствами, которые возможны были в самом начале, а согласно настоящему положению дел, т. е. чрез водворение общего мира. Этим единственно способом можно восстановить равновесие». Когда же берлинский двор сообщил императору Павлу секретные пункты договора своего с Францией об уступке ей левого берега Рейна и о вознаграждении Пруссии, посредством секуляризации, духовными германскими владениями, то получил от него совет отказаться от всяких посягательств на целость германской империи. Для восстановления всеобщего мира в Европе Павел Петрович не отклонил даже попыток Франции завязать с ним сношение через посредство Пруссии. Всего более поражена была миролюбивыми решениями нового императора Англия. Русской эскадре, действовавшей совместно с английским флотом, повелено было немедленно возвратиться в Россию. Именно в это время возмущение матросов в английском флоте поставило Англию в крайне затруднительное положение: берега ее открыты были для враждебных действий голландского флота. Русский посол в Лондоне, граф С. Р. Воронцов, по усиленной просьбе английского правительства, согласился задержать русскую эскадру у берегов Англии на три недели, в течение которых бунт матросов был подавлен. Английский король благодарил императора Павла за спасение Англии в момент величайшей для нее опасности.

Последствия внезапной перемены внешней политики России со вступлением на престол императора Павла ясно доказали, каким влиянием пользовалась Россия в Западной Европе в конце царствования Екатерины. Устраняя себя от вмешательства в чужие дела и настойчиво преследуя выполнение исторических задач своей страны, Екатерина достигла того, что Россия получила преобладающее значение среди европейских держав и ее содействия заискивали одинаково и друзья, и недруги. Мирная политика Павла Петровича могла только укрепить это выгодное положение России, если бы в то же время он не счел нужным объявить себя защитником легитимности в Европе: в основание политической системы России положено было таким, образом новое, крайне шаткое и неопределенное начало, открывавшее возможность для европейских держав увлечь императора Павла на путь активного вмешательства в дела Европы. Вполне ясным выражением симпатий императора к жертвам нарушения начал легитимности явились, с самого начала, милости его к французским эмигрантам, и конвенция, заключенная им с мальтийским орденом!

4-го января 1797 года, о принятии этого ордена под его покровительство и о введении его в пределах России: Павел еще с детства сочувствовал рыцарским традициям ордена и в 1776 г. в честь его основал инвалидный дом для 50 матросов на Каменном острове; вход в этот дом до сих пор осенен мальтийским крестом.

Внутренние распоряжения императора Павла по восшествии на престол. — Отношения его к дворянству, крестьянству и духовенству. — Меры против революционного настроения общества. — Общий характер внутренней политики императора Павла. — Лица, приближенные к Павлу, и его сотрудники. — Начало бюрократии. — Коронование императора. — Пребывание в Москве и путешествие по России. — Николай Петрович Архаров.

Твердое намерение императора соблюдать мир дало ему уверенность приступить к переменам и во внутренних делах государства. Нескрываемое желание государя искоренить «тунеядцев-дворян» и облегчить тягости крестьян, — «сих добрых и полезных членов государства», — выразилось немедленно по восшествии императора на престол в целом ряде его распоряжений. Уже на второй день своего царствования, 8 ноября, присутствуя на вахт-параде, он объявил следующее повеление: всех числившихся в полках, но в действительности не исполнявших обязанностей военной службы, как-то: камергеров, камер-юнкеров и т.п., из таковых списков исключить, а всем гвардейским офицерам, находившимся в отпуску, немедленно явиться на службу. Последнее повеление государя сообщено было наг пальникам всех губерний с препровождением к ним списков офицеров, числившихся в отпуску, с тем, чтобы, если в подведомственных им губерниях найдутся такие офицеры, немедленно их выслать в Петербург. Это распоряжение, по-видимому мелочное, произвело величайшее возбуждение. «Везде и везде, — говорит Болотов, — слышны были одни только сетования, озабочивания и горевания; везде воздыхание и утирание слез, текущих из глаз матерей и сродников: никогда такое множество слез повсюду проливаемо не было, как в сие время. Со всем тем повеление государское должно было выполнить… Все большие дороги усеяны были кибитками скачущих гвардейцев и матерей, везущих на службу и на смотры к государю своих малюток. Повсюду скачка и гоньба; повсюду сделалась дороговизна в найме лошадей и повсюду неудовольствия». Объявлены были и другие распоряжения государя, клонившиеся к уничтожению «разврата» дворян на службе. Ни один дворянин не мог уже вступить в службу иначе, как только нижним чином, а за поведением и службой в гвардии нижних чинов из дворян установлен был строгий надзор: если же они, говорилось в указе, «будут не прилежны к службе и не вежливы, также усмотрятся во фраках одетыми и делать шалости по городу, то будут выписаны в солдаты в полевые полки».