Борис Шерман - Барановичcкое гетто. Колдычевский лагерь смерти

Суду военного трибунала по делу Калько Н. А. и др. пенсионер Юлия Васильевна Ермоленская рассказала, что в ноябре 1943 года привезли в лагерь большую группу узников. Всех их заставили раздеться и лечь на мерзлую землю. Утром на 12-и грузовиках всех отвезли в лес и расстреляли.

Многие узники вспоминали такую страшную сцену. 17-летнего Покровского, пытавшегося бежать, комендант Калько привязал к воротам лагеря и заставил лаять по собачьи и выкрикивать: «Я удирал, меня поймали…» На сцену казни собрали заключенных. На одну из 4-х виселиц лагеря вздернули юношу, но петля оборвалась. Молодой врач Лукашеня и 92-летний священник Волосевич умоляли Калько пожалеть юношу, но Калько приказал им целовать ноги повешенному, после чего их здесь же расстрелял.

Государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков бывшая заключенная учительница Мария Ивановна Ермакович рассказала: «Когда я прибыла в лагерь, то у входной будки увидела изуродованный труп мужчины. Он лежал, как мне потом рассказали, два дня. Потом я узнала, что это был труп врача Назарова из местечка Новая Мышь. Около тюрьмы лагеря была виселица, а рядом с ней юноша 16-и лет, который все время кричал: «Удирал, догнали…» Когда голос слабел, его избивал рядом стоящий полицейский. Вдоволь натешившись, этого юношу повесили, и труп его в течение нескольких дней не снимали.» (Акт от 1 января 1945 г. Государственной комиссии. Сборник, стр. 263).

Поэт Новик С. М. (Пяюн) рассказал: «Среди нас была женщина 72-х лет. Бандит-полицейский подошел к ней и сказал: «Иди, старая скотина, посмотри, какая дохлая собака лежит в кустах.» Старушка отказалась идти. Тогда палач с размаху ударил женщину и убеленная сединой ее голова покрылась кровью. Чуть переставляя ноги, старушка поплелась туда, куда принудили идти. В кустах лежал разорванный на куски ее сын. «Это мой сын!», — закричала старушка и ее покинули силы. Назавтра старушка увидела, как на носилках несли труп ее мужа. (Газета «Голас Радзiмы», 1962 г., № 62 (646)).

Узники рассказали и такой эпизод. 20 женщин, а с ними 19 детей (самой маленькой было 3 дня, родилась в лагере) погнали на расстрел. У них отобрали жестяные банки, из которых кормили детей. «Они вам больше не потребуются, вы идете на другую квартиру», — говорили полицейские. От женщин вырывали детей, бросали в машину как поленья. Живой груз трамбовали ногами. Трупы детей облили бензином и сожгли в лесу. Женщин расстреляли.

Юноша 15-и лет, работавший летом на огороде, съел две сырые картофелины. Его в присутствии узников, которых согнали, повесили. Палачи пригрозили: «Кто еще захочет жрать, тоже попадет на виселицу». Этот случай признавали каратели Калько Н. А. и другие на судебном процессе в 1962 году.

Летом 1942 года удалось совершить побег из лагеря 2-м кузнецам. Комендант охраны Степанюк требовал от оставшихся 16-и кузнецов рассказать все известное о побеге. Большая овчарка Лорд по его требованию набрасывалась и терзала заключенного, которого полицейские били дубинками. Парень лет 19, подвергшийся таким издевательствам, не выдержал и наделал в штаны. Степанюк заставил его под угрозой пистолета кушать свой кал.

Комендант лагеря Перн имел ничем неограниченную власть над заключенными. Старшие полицейские, именуемые тоже комендантами, Степанюк, Бобко, Дира, Витин, Шимчик, Калько, Гутырчик, соревновались в изобретении издевательств над заключенными. Примеры этому будут приведены ниже.

Столбы для виселиц были вкопаны постоянно. Всего в лагере было 4 виселицы. Трупы с виселиц не снимались несколько суток. На сцену казни пригоняли всех заключенных. Обычно полицейские кричали: «Что? Не нравится? Чего не глядишь?» И били заключенных дубинками, если кто-то переставал смотреть.

Летом 1943 года к дубу, недалеко от комендатуры, каратели крепко привязали мужчину старше 30 лет. На нем был прикреплен знак «партизан». Человек 20 полицейских по команде коменданта Иерна били дубинками и умертвили этого мужчину.

Осенью 1942 года 3 женщины, среди них была одна врач, совершили побег из лагеря. Но засада их ожидала недалеко от лагеря. Беглянок схватили и казнили в лагере дубинками. Крики отчаяния, ужаса были невыносимы.

Узникам лагеря строго запрещалось говорить друг с другом. Связи с узниками другого блока наказывались избиением и даже расстрелом.

Любую свою болезнь, недомогание узники старались скрыть, т. к. знали, что на уничтожение вывозятся в первую очередь больные, а также беременные женщины, малые дети, которые не могли работать.

В ноябре 1942 года в концлагере Колдычево (урочище Лозы) была построена кремационная печь, в которой было сожжено 600 трупов заключенных, привезенных из Барановичской и Столбцовской тюрем. В акте Государственной комиссии от 1 января 1945 года отмечено, что действие печи было не эффективным, а поэтому: «После сожжения 600 человек заключенных действие печи было прекращено (взорвано), а 6 человек заключенных, строивших ее, умерщвлены.» (Акт от 1 января 1945 года. Сборник тот же, стр. 266).

Весной 1944 года полицейские рыскали по ближайшим селам, разыскивая печников. Шеф-комендант торопил: прибыли чертежи крупной печи для сжигания трупов. Однако мощные удары Советской Армии по оккупантам сорвали эти людоедские планы. Строящиеся печи были взорваны, а печники уничтожены (около 20-и человек).

В Колдычевский лагерь прибывали все новые и новые партии граждан из г. Барановичи и его окрестных населенных пунктов. За лагерем расстрелы велись ежедневно.

Уже в 1942 году начались гонения и уничтожения поляков. В первое время оккупации велось массовое гонение, уничтожение евреев. Поляки же ставились оккупантами на различные должности, чем ущемлялись интересы местных белорусов и искусственно пытались разжечь вражду. Летом 1942 года в Колдычевский лагерь было доставлено 13 ксендзов, польских педагогов и др. интеллигентов. Всего было доставлено и расстреляно в это время человек 50. Поступление и уничтожение поляков продолжалось.

«В мае-июне 1944 года немецким 57 карательным батальоном в Городище арестовано 150 человек советских граждан польской национальности. Все они направлены в концлагерь Колдычево и там зверски истреблены» (Акт от 23 апреля 1945 г., тот же сборник, стр. 294).

Все 99 полицейских, прибывших в марте 1942 года для охраны лагеря, были белорусы. Пополнялись и заменялись полицейские только белорусами. Оккупанты создавали впечатление, что белорусы уничтожают поляков.

В 1942—43 гг. в Колдычевский лагерь доставлялись после массовых арестов прежде всего врачи, инженеры, педагоги, юристы, бывшие советские служащие. Уничтожались также священники. Все это было рассчитано фашистами на то, чтобы подорвать волю к сопротивлению оккупантам.