Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Тем временем саперы обнаружили мину, накладным зарядом взрывают ее. Очень медленно колонна идет вперед. 600 метров преодолеваем за полтора часа. Наконец приходим на заставу. Напряжение отпускает. Обратно идти легче и быстрее. «Блок» прикроет. Теперь начинаю внимательнее присматриваться к действиям личного состава. Срабатывает профессионализм: кое-что уже не нравится, в частности инженерное оборудование заставы. Ставлю конкретные задачи, определяю жесткие сроки исполнения, приказываю доложить об исполнении лично мне.

При возвращении колонной уже командую сам.

Около 16 часов прибываем в Баграм. Настроение отличное. Я уже побывал в боевых действиях, чувствую себя увереннее. И пусть сегодня не стреляли, важно, что мы и я лично ждали боя и были к нему готовы. И теперь я вправе командовать другими, я проверил себя.

Идем в баню, но помыться не успеваем. В результате нападения на 27-ю сторожевую заставу погибли два человека: командир заставы и его заместитель, один человек ранен. Я никогда не видел этих двух парней живыми. Но я увидел то, что стало с ними в результате этой войны. Именно в тот день, 7 июня 1986 года, в мое сознание вошла война. То, что я увидел в баграмском морге, куда приехал с группой офицеров и солдат, которые должны были опознать трупы погибших товарищей, можно увидеть только на войне. Войне жестокой, безжалостной и беспощадной к человеческой боли.

Радостное настроение отменяется. Отменяется на два ближайших года. Веселиться здесь пет ни времени, ни повода. Здесь идет война.

Несмотря на сложность боевой обстановки, периодически удавалось делать короткие записи об увиденном и пережитом. Вот некоторые из них.

«19.6.86 г. Неожиданности в жизни. Неуправляемость сроком жизни в условиях войны очевидна. Вчера 20-я сторожевая застава два часа отбивалась от мятежников, убитых и раненых нет. Потери противника, по докладу Гулиджана, четыре человека, есть раненые. Каждому свое! А сегодня на той же заставе случайным выстрелом ранен рядовой Сарухонян. Вот и думай, что может произойти и когда. Артиллерия стреляет каждую ночь, вначале замечал, теперь, вроде, привык».

«29.6.86 г. Основная проблема — потери. Люди гибнут — это не может быть нормой. Главная опасность — мины. Люди устают, устают физически и морально. Притупляется чувство опасности, и гибнут. Нужен постоянный психологический допинг. Стиль работы должен быть таким, чтобы любым способом заставить чувствовать опасность. Когда идут перестрелки, отражение нападений на заставу или колонну, все оживают. Реальная опасность заставляет работать мозг, мышцы. Самое страшное, что к мысли о возможной смерти как-то привыкаешь. И это расхолаживает».

«3.7.86 г. «Духи» озверели. Стреляют регулярно и точно. Вчера ранило трех моих солдат. Стреляют ночью и днем с близкого расстояния. И серьезных мер принять практически невозможно. Все боевые действия, которые приводят к нашим потерям, они начинают первыми. Мы только отвечаем. Бывает удачно, а случается, что и не знаем результатов. Ни одного дня не проходит без обстрела какой-либо сторожевой заставы.

Всю тактику действий, которую мы отрабатываем в мирных условиях, нужно менять. Точнее, не тактику, а подход к занятиям.

Всякая линейность, принятая в большинстве случаев на занятиях в мирное время, это игрушки для детей. Реальность — это другое!»

«11.10.86 г. Пошли колонной на двадцать шестую и одиннадцатую заставы. Дивизия обеспечила «блок».

Беспечность наших солдат беспредельна. Все, начиная от командующего и ниже, требуют высочайшей бдительности при каждом шаге. А в действительности? Наш солдат разделся, разулся в трех шагах от смерти, развел костер и греет кашу. Вывод: звено сержант — командир взвода не понимает серьезности проблемы. День прошел без потерь, но семь человек ранено».

«12.10.86 г. Пошли на девятнадцатую сторожевую заставу. Потеряли танк на мине. Пробит в нескольких местах БТР из безоткатного орудия и ДШК. Все живы».

В декабре 1986 года участились обстрелы наших самолетов на взлете. Противнику приходилось вести огонь на максимальной дальности, что сказывалось на результативности. Наше командование решило расширить охраняемую зону. Своих сил и средств для этого у меня не было, поэтому для выполнения задачи была выделена мотострелковая рота из другого полка, дислоцирующегося в Рухе.

Проведя боевые действия и оцепив войсками большой участок местности, мы выбрали три подходящие крепости, где и посадили заставы. Две из них расположились достаточно удобно, возле канала. Наличие воды в тех условиях имело почти решающее значение. А вот третья, 28-я застава такой возможности не имела. Правда, там рядом был маленький арычок, вытекающий из канала, но его легко можно было перекрыть, что часто делали в ночное время мятежники без особой для себя опасности. Поэтому на заставе мы создали запасы воды: четыре резиновые емкости по пять тонн каждая и несколько железных общей емкостью около 20 тонн. Рассчитывали, что этих запасов хватит на месяц-полтора, а за это время мятежники смирятся с отторжением территории. И тогда можно будет либо завезти еще, либо провести от канала арык. Мы делали свое дело, а мятежники свое.

28-я сторожевая застава стала подвергаться ежедневным методичным обстрелам. Условия местности позволяли мятежникам скрытно подбираться на близкое расстояние и бить из различного оружия. Но застава держалась стойко. Через три недели непрерывных боев среди офицеров и солдат ее стали называть «Брестской крепостью». Во время обстрелов были пробиты емкости с водой, которые находились в укрытиях, но за пределами заставы. А 20 января 1987 года 82-мм мина разорвалась в том самом месте, где хранились резиновые емкости с водой. Личный состав заставы пытался спасти хотя бы часть воды, но вода не горох, собрать ее трудно. Таким образом застава осталась без воды.

Командование дивизии решило обеспечить заставу водой, а также завезти продукты и боеприпасы, заменить часть личного состава. На подготовку отвели три дня. Был создан сводный отряд из различных подразделений танкистов, разведчиков, мотострелков. Командиром был назначен я.

Боевые действия в таких случаях начинаются с постановки «блока» (то есть создания коридора безопасности, по которому проходит грузовая колонна под прикрытием боевой техники). Танковой группой командовал майор Майсак, опытный офицер, срок службы в Афганистане которого подходил к концу. Сколько сил и средств сосредоточили против нас мятежники, сказать сложно. Но, судя по вспышкам в разных местах, не менее 8—10 гранатометов, 2–3 ДШК и большое количество минометов и автоматов.