Андрей Ковтун-Станкевич - Севастопольские записки

В семь утра над нами вновь появляется воздушная армада. Она разбивается на три группы, и начинается бомбежка тех же районов, что и вчера. Разрывы за разрывами. Группы самолетов сменяются одна за другой, как на параде. Горит все, что может гореть. Рушатся дома, улицы завалены. Через город проезда почти нет. Тушить нечем, да и бесполезно.

Бомбежка нашего переднего края идет на тех же участках фронта, что и вчера. Немцы, очевидно, решили уничтожить все живое, что есть у нас.

Имеются значительные жертвы среди населения. Но в войсках потерь меньше вчерашних: за весь день в медсанбаты поступило около восьмидесяти человек. Для целой армии такие потери принято считать очень малыми.

Небо хмурое, но не от туч, а от дыма пожаров и пыли. Днем огня пожаров почти не видно, поднимаются только клубы дыма. А ночью небо становится зловеще багровым.

Вечером я вышел из штольни. Севастополь пылал, как огромный костер, раскинувшийся на несколько километров. То тут, то там вспыхивали и врезались в ночную тьму столбы пламени, рассыпаясь искрами: где-то проваливалась крыша или этаж дома, и огонь, словно солнечный протуберанец, вырывался вверх.

Ко мне подошел член Военного совета бригадный комиссар М. Г. Кузнецов. Посмотрев на пылающий город, он сказал:

— Такого и Нерон не мог видеть, когда сжигал Рим.

Стоявшие рядом моряки называют, точнее — угадывают, улицы и здания, где бушует пожар, где рвутся бомбы замедленного действия.

Появился Александр Хамадан. Он наблюдает и что-то черкает в блокноте при свете электрического фонарика. Напишет два-три слова и загасит фонарь. И так несколько раз, пока часовой, заметивший вспышки фонарика, не предупредил Хамадана.

Командарм в войсках. Дежурный по связи следит за каждым его шагом.

Уже поздно. Поодиночке возвращаемся в штольню.

Мы с капитаном Безгиновым готовим сводку в Краснодар, для Северо-Кавказского фронта.

Пришел Потапов с новыми данными о противнике. В комнатушке Крылова он докладывает, что войска противника приближаются, идут они с Керченского полуострова через Ялту и Симферополь.

Данные неутешительные, что и говорить.

Ясно вырисовываются два направления предполагаемого наступления немцев — Ялтинское и Бельбекское. Тот факт, что войска идут на Алушту, говорит сам за себя. Не исключено также, что из Бахчисарая немцы перебросят силы через Ай-Петри на Ялтинское направление. Ну, о Бельбекском направлении нечего и говорить — здесь дорога прямая.

Да, положение усложняется.

Третий день продолжаются атаки авиации. А вражеская пехота — ни с места. Сегодняшние налеты, точнее, не прекращающийся ни на минуту налет, — хуже прежних. Уже не три, а четыре группы самолетов, сменяемые резервными, непрерывно находятся в воздухе. Сто двадцать машин каждый час сбрасывают на нас до девятисот бомб.

Англичане на весь мир кричали о мощных бомбардировках Кельна. Но разве можно сравнить их с налетами на Севастополь? Сегодня сброшено свыше десяти тысяч бомб. Нет места в городе, где бы что-нибудь уцелело. Изломан, искорежен лес по обе стороны шоссе от Бельбека до Инкермана. На Ялтинском направлении сплошные воронки. Немцы с присущим им педантизмом и методичностью бомбят намеченные участки. И все же наши потери незначительны.

По ночам к нам прибывают самолеты. Разгружаем их на мысе Херсонес и эвакуируем раненых.

Откуда у немцев столько авиабомб? Наши авиаторы установили, что фашисты используют боезапас захваченных ими наших складов на Керченском полуострове. Нашими бомбами нас же и бомбят. Вот еще одна неприятная страница из летописи Керченского фронта: не могли даже взорвать…

Изнуряющими бомбардировками враг надеется сломить нашу волю к сопротивлению. Не выйдет! Солдаты от них стали более злы и решительны. Пусть только пойдет в атаку немецкая пехота, ей несдобровать.

Пока мы находимся в траншеях, Севастополь будет стоять. Из города нас не выбомбишь.

Ночью на фронте восстанавливается все, что было разрушено за день. А на следующий день с утра опять гнусное завывание фашистских стервятников, разрывы бомб. Мы пробовали подсчитать количество самолето-вылетов, насчитали до полутора тысяч и бросили.

Фашистская пехота по-прежнему не подымается. Но сегодня впервые раздались одиночные артиллерийские выстрелы. Генерал Рыжи считает, что пристреливаются новые, подошедшие из Керчи артиллерийские батареи, которые уже стали на огневые позиции.

— Не сегодня — завтра надо ждать наступления, — сказал он. — Пристреливаются, значит, последует артподготовка.

Командарм созвал в штабе 79-й бригады полковника А. С. Потапова совещание командиров частей и подразделений, обороняющихся на всем северном участке фронта. В пути следования туда у стыка дорог Севастополь — Симферополь — Ялта нас застигла ночная «иллюминация», как раз, когда мы обгоняли артиллерийские батареи, менявшие позицию. Противник, к нашему счастью, не бомбил. С трудом прорвались к спуску в Инкерман. На совещание я все же не попал — пришлось заняться ликвидацией пробки, образовавшейся на подъеме из Инкермана к кордону Мекензия.

На совещании, точнее инструктаже, разговор шел, как потом рассказал мне Николай Иванович, о том, что вероятно в ближайшие день-два немцы начнут наступление, и о необходимых мерах для парирования их первого удара.

Возвратившись с совещания в штаб, Крылов вызвал Потапова и попросил представить последние сведения о противнике. Данные разведотдела свидетельствовали о том, что немецкие дивизии, прибывшие из Керчи, уже заканчивают сосредоточение. Сколько их?

Какую-то часть Манштейн, конечно, оставил там для охраны побережья. Одну, две, три? Если даже три, что маловероятно, так как сейчас ему нечего бояться форсирования пролива и высадки десанта, то и тогда у него, с учетом румынских войск, против нас выставлено до десяти дивизий.

Да, это сила. А у нас есть еще полки двухбатальонного состава, а дивизии вообще не укомплектованы. Ведь потери возмещать нечем. Недостаточно и боезапасов, особенно артиллерийских снарядов.

В траншеях у немцев по ночам все так же тихо, только ракеты одна за другой взмывают в небо, освещая передний край обороны.

Много дел у наших саперов. Им за ночь надо восстановить минные поля, уничтоженные днем авиацией, поставить сотни, тысячи противопехотных и противотанковых мин. И все успеть сделать к рассвету, к часу возможного штурма.

Работники политотдела армии также все на ногах, в ротах. Они проводят партийные собрания, на которых принимают в партию, проводят беседы, митинги и все под одним девизом: «Севастополь врагу не отдадим!»

Утро 2 июня началось артиллерийской канонадой. Около семи часов утра по всему фронту заговорили пушки. Противник открыл интенсивный огонь. Все насторожились. Это не иначе как подготовка атаки, значит, быть сегодня штурму.