Екатерина Фурцева - «Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» [litres]

Анонимки оригинальностью не отличаются. Щедрину приписывают антисоветские высказывания, обвиняют в моральном разложении и спекуляции товарами, которые он привозит с гастролей. Последний пункт можно отметать не глядя. Щедрин хорошо зарабатывает, и ему нет необходимости связываться с таким занятием, как спекуляция. Когда в спекуляции обвиняют гримера или электрика, это может оказаться правдой. Спекулирующие Ойстрах, Щедрин или Ростропович – это бред. Хорошо зная Щедрина, я не верю и в его моральное разложение. А вот по поводу «антисоветских высказываний» я его не раз предостерегала. Уж я-то знаю, как из ничего раздувается дело. Слова надо тщательно взвешивать. Любое неосторожное слово завистники могут обернуть против. Несколько раз говорила с Щедриным об этом. Просила его быть сдержаннее.

Иногда получается вычислить автора анонимки. В таком случае вызываю и требую объяснений. Даже если не признаются, в следующий раз подумают – стоит ли писать. Говорят, что председатель Госплана Байбаков коллекционирует анонимки, которые на него пишут. Если бы я этим занималась, то пришлось бы выделить под папки одну комнату целиком.

Итоги прошедшего года неутешительные. Скверные, можно сказать, итоги. Меня продолжают травить, но это не главное. Главное то, что меня не выдвинули в Верховный Совет. Само по себе депутатство ничего не означает, но это показатель отношения ко мне. Фурцева недостойна быть депутатом Верховного Совета, вот так. Хотела пойти к Брежневу и попросить его высказать мне все претензии, но передумала. Ничего этим не добьюсь, только хуже сделаю. Не стоит лезть на рожон. Не такая сейчас обстановка. Опыт подсказывает мне, что я должна удвоить, нет – утроить осторожность и работать не покладая рук. Меня может спасти только одно – работа. Работа помогает отвлечься от грустных мыслей. Пока я справляюсь со своими обязанностями, я могу надеяться на то, что останусь на своем месте. Мне нужно сделать что-то грандиозное. Такое, чтобы все ахнули. Идей у меня много, но далеко не все мне дадут реализовать. А если и реализую, то все успехи припишут себе отдел культуры и лично Демичев. Мне достанутся только шишки. Не могу поверить в то, что это конец. Не хочу. Решительно отказываюсь верить! Я еще поборюсь. Если меня разозлить по-настоящему, то я способна сделать невозможное. А сейчас меня разозлили. Сразу же вспомнился 61-й год. Не люблю, когда все делается так вот, исподтишка. Знаю примеры, когда министры получали приказы о своем увольнении по спецсвязи. Собирается человек на работу, а ему – получите и распишитесь. Вы уже пенсионер. Хорошо, если персональный. Вот зачем так делать? Это же оскорбительно! Любое решение, даже самое тяжелое, надо преподнести достойно. Мелкая возня, какая-то невнятная критика, отсутствие веских причин, а потом – получите и распишитесь. Ужасно! Вспоминаю, как я растерялась на пленуме, когда меня не выдвинули в Президиум. Не верила в происходящее. Когда не выдвинули в депутаты, растерянности не было. Понимала, что к этому идет. Было только недоумение. Оно же остается и сейчас. Почему? Хочется кричать это слово или писать его огромными буквами. Почему со мной так поступают? Разве я, которая 44-й год в партии и более 30 лет на руководящей работе, не заслуживаю иного отношения? За границей приходится слышать – вам, наверное, легко работать, ведь вы единственная женщина в советском правительстве. Как бы не так! Я для всех как бельмо на глазу.

Удивляюсь, когда Демичев начинает рассуждать о необходимости укрепления Министерства культуры. Неужели он, с его-то опытом, не понимает, что укреплять министерство будут им? Если меня снимут, то министром назначат Демичева. Шауро не годится, не тот у него уровень. Кроме Демичева, другой кандидатуры на укрепление нет. Тем более что Суслов уже намекал на то, что Демичеву в ЦК делать нечего. Неужели Демичев хочет повторить мой путь – из секретарей в министры? Или он думает, что человек важнее должности? Я когда-то так думала, но очень быстро поняла, как я ошибалась. Для нескольких близких людей моя должность не имеет значения. А для подавляющего большинства имеет. И Демичев сам по себе, кроме жены и дочери, вряд ли кому нужен. Остальным важна его должность. За доказательствами далеко ходить не надо. Молотов, Каганович, Жуков, Булганин, Маленков, Никита Сергеевич… Как к ним относились, когда они были на своих постах, и как стали относиться после.

Относительно того, что можно сделать. Давно поняла, что нам нужен фестиваль молодых артистов оперы и балета. Всесоюзный, ежегодный. Чтобы давать молодым актерам путевку в жизнь.

Всякий раз, когда берут за жабры кого-то из жуликов-администраторов, критикуют меня. Плохо поставлена у Фурцевой работа, в Н-ской филармонии посадили администратора! С Демичевым мне проще общаться, но иногда приходится выслушивать критику от Кириленко. Несправедливую критику. Во-первых, министр не может отвечать за каждого администратора. Во-вторых, если уж так хочется, то критикуйте республиканских министров. Филармонии находятся в их ведении. В советской культуре работают десятки тысяч. Я не могу отвечать за каждого. Усилить контроль? Приставить к каждому администратору милиционера? Это невозможно. Организация концертов у нас настолько несовершенна, что всегда можно найти лазейки. В последний раз Кириленко выговаривал мне по поводу Тамбовской филармонии. Администратор и киноактеры давали левые концерты, а на ковер вызвали меня. Вместо того, чтобы вызвать республиканского министра и председателя Госкино! Под конец Кириленко сказал, будто я не реагирую на критику. Нарушений становится не меньше, а больше. Я ждала, что прозвучат слова «не справляешься», но этого не случилось.

Было время, когда я верила, что смогу навести порядок в организации концертов. Долго ломала над этим голову. Советовалась с замначальника управления БХСС [229] Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности МВД СССР. . Так ничего и не придумала. Артисты жалуются, что ставки низкие, но сколько ставки ни повышай, все равно будет соблазн заработать еще больше. Жаловаться люди любят. В моем кабинете жалуются на огромную усталость, а сами в отпуске дают по шесть концертов в день. Это они так «отдыхают». Сложность в том, что все довольны. Зрители довольны, что увидели знаменитого актера. Им плевать, что с них взяли по рублю вместо тридцати копеек и дали фальшивый билет. Директор клуба рад, что «сделал кассу» – выполнил план и себя не забыл. Артисты с администраторами тоже довольны. А когда все довольны, нет сигналов. Трудно схватить жуликов за руку. Как-то раз я сказала писателю Адамову: [230] Адамов Аркадий Григорьевич (1920–1991) – советский писатель, работавший в детективном жанре. «Так увлекательно вы про жуликов пишете, написали бы и про “левые” концерты. Это же очень важная тема. Нам нужна помощь общественности. Люди должны понимать, что когда они несут свой рубль жулику, они потакают преступлению». Адамов пообещал подумать. Уже пять лет прошло, а он все думает. А писатель хороший. В БХСС его «Черную моль» [231] «Черная моль» – вторая повесть Аркадия Адамова из цикла произведений об оперативнике МУРа Сергее Коршунове. В ней рассказывается о разоблачении банды расхитителей на меховой фабрике. называют «художественным учебником».