Антонин Запотоцкий - Красное зарево над Кладно

«Жены кладненских рабочих проклинают тех, кто совратил их мужей, и с озлоблением осуждают подстрекателей, из-за которых в предрождественские дни их семьи очутились в нужде и, больше того, из-за которых мужья многих уже арестованы и пойдут под суд еще многие другие. Коммунистическая лихорадка быстро прошла, настает неприятное отрезвление».

У лжи короткие ноги. Сразу же после рождественских праздников орган аграриев «Вечер» сам уличает «Народни листы» во лжи:

В рождественские дни по дороге к тюрьме Панкрац можно было увидеть вереницы кладненских женщин, которые пришли навестить своих арестованных мужей и братьев. С тех пор как стоит тюрьма Панкрац, в ее мрачных стенах не было столько посетителей, как в нынешнем году. Все рождественские подарки, полученные в Кладно, отнесены в Панкрац. Если говорить правду, то надо подчеркнуть, что настроение кладненских женщин, возвращавшихся из тюрьмы Панкрац, вовсе не было печальным. Еще у Нусельской ратуши они радостно махали платками. И им в ответ тоже махали платками из окон верхних этажей тюрьмы, где расположены камеры подследственных. Ходят слухи, что на этой неделе из тюрьмы освободят много заключенных коммунистов».

Нет, кладненские женщины не печальны. Они не забывают о своих милых, находящихся в тюрьме. Они приносят им не только подарки, приносят улыбки и веселое настроение. Они уходят ободренными и передают хорошее настроение из тюрьмы в Кладно. Только не плакать! Вот общий лозунг кладненцев в Панкраце и дома, в Кладно. Плакать! — нет, эту радость мы не доставим врагам.

— Надо ли нынче в Кладно устраивать общий рабочий бал, или нет? — спрашивают женщины.

— Почему же нет? Ну, все-таки раз мужья арестованы, жены не будут танцевать! А почему бы вам не танцевать? А что скажут о нас люди? Какие люди? Наши люди будут с вами. На общем рабочем балу. А те, кого там не будет? Те, кого там не будет, очевидно, не из нашей среды. Что нам до их пересудов и разговоров. Нет, нет, Маржка — Резина — Анча — Ружа и т. д. Вешать голову никак не годится. Пусть и в нынешнем году люди танцуют в Рабочем доме на общем рабочем балу. Назло всем буржуям и пессимистам. Пусть шепчутся о нас в лавочках, в корчмах, в Веркс-отеле и в Сокольском доме. Не обращайте внимания на их шушуканье! Они только и умеют, что клеветать на рабочее движение. Они нашептывали друг другу всякие ужасы и страхи о наших отцах, когда те начали бунтовать и организовываться против господ. Шепчутся и о нас, непримиримых большевиках, когда нас посадили за решетку. Это шушуканье — единственное, чем они будут когда-нибудь утешаться после своего поражения. От этих своих шушуканий и шепотков они в конце концов околеют. В доказательство нашей веры в их поражение танцуйте, девушки! А когда мы придем домой, то станцуем вместе с вами. Когда мы победим, а мы победим наверняка, мы покажем всему миру, что такое подлинная радость и счастье. Вот тогда-то мы будем радостно смеяться, петь и танцевать.

Такие разговоры ведутся в приемной тюрьмы Панкрац во время посещения политических заключенных. Как же после этого кладненским женщинам не выходить с проясненными лицами из Панкрацкой тюрьмы? Как же не махать им вплоть до самой Нусельской ратуши платками и не посылать улыбки и поцелуи в окна за решетками? Как же буржуазии и прислуживающим ей газетным писакам не удивляться арестованным кладненским шахтерам и их женам? Они не понимают их. Никогда они не разумели горя рабочих. Не понимают рабочей солидарности. И никогда не поймут они той сильной воли и радости, источник которой — непоколебимая вера в конечную победу.

В Кладно, в Рабочем доме, общий рабочий бал. В Рабочем доме танцуют. Танцуют Маржка — жена Тонды, Анча Мудра, Резка Шадек, Ружа Голечек и все панкрацкие «вдовы». Модной является как раз новая песенка с припевом:

На излюбленный мотив кладненцы подобрали свои слова. Вновь и вновь раздается в зале…

После бала кладненские женщины опять приходят на свидание в Панкрац. Приносят с собой улыбки и радостное настроение. Они рассказывают об удачно прошедшем вечере и напевают новую песенку, которая родилась на балу. Заключенные слушают, награждают их улыбками, пожатием руки. Они обмениваются со своими женами взглядами, полными веры. «Ты ведь веришь?» — «Верю, отец. Дело пойдет». Наша вера и наша песенка не лгут. Когда-нибудь мы за все отплатим этим шельмам, и с процентами. То, чего не сделаем мы, сделают наши дети. Да, сделают. Эта твердая вера крепнет с каждым посещением. Она передается с Панкраца в Кладно, из Кладно в Панкрац. И не только свидания передают ее. Ее передают и письма. Вы только почитайте, что пишут за решетку своим милым кладненские женщины. «Панкрацкий шершень» опубликовал несколько писем.

Мать-горнячка передает отцу колыбельную песенку, которую она поет своему сынишке:

Поэтому заключенные тюрьмы Панкрац не вешают голову. И хотя при чтении письма нередко на глазах появляются слезы, это не слезы печали. Это слезы любви, радостных воспоминаний и надежд. Нет, мы не будем малодушны. Мы должны верить. Мы покажем этой капиталистической банде и ее подручным. Так давайте же споем, товарищи. И панкрацские поют.