Антонин Запотоцкий - Красное зарево над Кладно

Панкрацские волнуются:

«Так мы этого не оставим. Может быть, эти двурушники думают, что раз мы в тюрьме, то они снова будут марать нашу левицу оппортунистической грязью? Не за это мы боролись в декабре. Не для этого поднялись на битву. Зачем нам сидеть в тюрьме, если в партии и в рабочем движении все останется по-старому? Нет, тысячу раз нет! Что вы скажете, товарищи? Надо протестовать. Мы должны обратить на это внимание товарищей, находящихся на воле. Опять ведь берутся за старые свои махинации и козни. Бродецкому и его центристской двурушнической группе мало, что они предали нас в декабре? Вместо того, чтобы понять свою ошибку и стараться загладить свою вину, они думают продолжать свою центристскую политику, которая, как говорится, ни то ни се — ни рыба ни мясо. Подождите, жулики! Вам не удастся нас провести! Панкрацская тюрьма — хорошая политическая школа. Мы все обсудили и как следует взвесили. Мы разглядели ваши планы и поняли вас. Когда целый день надрываешься в шахте, нет ни времени, ни возможности обдумать политические вопросы. А теперь нам дали для этого и время и возможность. Мы разгадали ваши новые планы и политические махинации. А раз мы сумели разгадать их, то должны суметь их сорвать. Тонда, пиши».

По приказу товарищей Тонда садится и пишет. Уходя со свидания, Маржка выносит большой сверток.

В начале марта кладненская «Свобода» публикует статью Тонды из тюрьмы:

Мне в руки попался журнал «Чехословацкая республика» от 2-го числа этого месяца. В ней ссылаются на разговор депутата Кржижа с редактором «Трибуны» [54] «Чехословацкая республика» и «Трибуна» — органы буржуазной печати. — Прим. ред. относительно намерений основать новую радикальную, независимую или революционную социал-демократическую партию.

Независимое, нейтральное и тому подобное общество — это хорошая торговая фирма, которая не играет «ва-банк». Она соблюдает принцип: и волки сыты и овцы целы. Она умеет произносить революционные фразы и голосовать так, как угодно правительству.

Посмотрите только, рабочие, как хорошо выразил эти мысли депутат Кржиж редактору «Трибуны»:

«Нам грозит опасность, что в случае, если весной Россия будет втянута в войну, наши рабочие, которые примут условия III Интернационала, поставят себя вне закона. Мы должны создать сейчас новую партию».

Можно ли ожидать лучшего признания со стороны «социалиста»?

«Рабочий класс идет навстречу тяжелым испытаниям, и мы как разумные и осторожные вожди признаем удобным спрятаться в кусты. Мы никого не предаем. Мы только выжидаем, чем это кончится», — искренне говорит Кржиж.

«Мы решительно придерживаемся программы, принятой у Забранских в Карлине, — продолжает он. — Мы не согласны лишь с последним пунктом, в котором идет речь о методах и политике III Интернационала».

Иными словами, здесь сказано: «Мы признаем все цели и требования III Интернационала, но ничего не будем делать ради их осуществления, так как это связано с риском. Рисковать — для этого мы слишком разумны и осторожны».

Как видите, новая фирма спекулирует с виртуозностью, достойной удивления.

Рабочие, зорко наблюдайте за ними! Организаторы новой фирмы так оценивают положение:

У правых есть ряд вождей, которые чувствуют себя неловко после декабрьских событий. Они боятся за свои мандаты и синекуры. Фирма знает, на какую приманку лучше всего ловятся правые, и поэтому в уже цитированной нами беседе объявляет:

На следующих выборах отдается от тридцати до тридцати пяти депутатских мандатов…

Чорт побери, неужели Биновец, Ульрих, Иоганис и многие другие правые не ухватятся за это!

Центристская фирма продолжает спекулировать:

У левицы есть трусы, напуганные декабрьским наступлением реакции и бесчеловечными преследованиями. Поэтому Кржиж вывешивает второй плакат: «Буржуазное правительство арестовало три тысячи уполномоченных, кто знает, что будет весной. Независимая, революционная и т. д. тайно и незаметно предлагает господам и дамам гарантированную защиту от всяческих преследований».

О вождях, стало быть, позаботились. Эти пойдут. Теперь нужна публика. Ее должны поставить рабочие. А рабочих невозможно поймать ни на синекуры, ни на водянистый, трусливый социализм. Поэтому вытаскиваются радикальные и революционные лозунги.

Режиссеры знают, что делать. Кржиж наклеивает новый плакат: «Да здравствует III Интернационал!» (А под этим мелко: без принятия двадцати одного условия.)

Слава русской революции! (И мелким шрифтом: только в том случае, если она сама устоит против объединенной капиталистической реакции.) И наконец: «Большой портрет Карла Маркса», — мертвые ведь не могут защитить себя от спекуляции их именем. Назаретянин-реформатор Иисус не мог помешать тому, чтобы его, распятого, не использовала католическая иерархия в качестве вывески для своих клерикальных махинаций. Таборитские мятежники Жижка и Прокоп Голый не могли помешать тому, чтобы ура-патриотическая буржуазия не рисовала их на крышках пивных кружек. Коммунист Карл Маркс не может воспрепятствовать использованию его имени в качестве щита лжесоциалистических мошенников.

Вся режиссура хорошо подготовлена, и ансамбль обещает работать слаженно. Остается лишь вопрос: «Рабочие! Неужели после стольких печальных опытов вы опять позволите использовать вас статистами в этой бессовестной комедии?»

Опять позволите поместить себя на рекламные плакаты новых оппортунистов?

Классово сознательные чешские рабочие стоят сегодня перед важным решением. Должны ли они стать частью международной рабочей организации, присоединиться к III Интернационалу?

Ответ должен быть определенным, никаких уверток, отсрочек и вилянья: «да» или «нет»!

Если «да», то надо принять все условия и выполнять все решения. Никакой золотой середины не существует для классово сознательного рабочего. Путь золотой середины ведет в объятия оппортунизма и реакции.

Рабочие! Не поддавайтесь обману! Не позволяйте снова себя провести и не отдаляйте своего решения! Голосуйте за присоединение к III Интернационалу и принятие двадцати одного условия!»

Перед судом кладненцы ведут себя так же, как в тюрьме. Они не просят милости. На открытии процесса главных подсудимых, членов Центрального революционного комитета, Тонда делает заявление:

«Мы отказываемся отвечать на вопросы, которые касаются нашего социалистического мировоззрения, и будем отвечать только на вопросы, непосредственно относящиеся к нашим поступкам».

Перед вынесением приговора он говорит:

«Так как буржуазная журналистика хочет истолковать наши заявления как бегство от коммунизма, то сегодня, в конце процесса, я считаю нужным заявить: мы — коммунисты — присоединяемся к III Интернационалу и мы уверены, что наступит социальная революция.