Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Влияние Екатерины распространялось на Петра I всецело. Между ними словно существовала магическая связь, не позволявшая им расстаться. Царь время от времени мучился сильнейшими головными болями, не отпускавшими его по нескольку дней подряд. Существует мнение, что эти припадки были следствием отравления: еще в детстве сестра Софья дала Петру яд. В такие мгновения он был страшен, обрушивал свой гнев на окружающих; ему мерещилось, что кто-то посягает на его жизнь. Так продолжалось до тех пор, пока не появилась Екатерина. Она обладала удивительной способностью усмирять головные боли своего мужа. Она приходила к нему, клала его голову к себе на колени и разговаривала с ним до тех пор, пока он не засыпал. По нескольку часов она не трогалась с места, боясь его разбудить.

Петр не мог обходиться без нее. Куда бы он ни отправлялся, Екатерина всегда была с ним, даже в военных походах. И повсюду он любил окружать ее роскошью и блеском. Став царицей, Екатерина образовала свой собственный двор, в котором русские обычаи хоть и оставались, но преобладали все же немецкие. Иногда иностранные посетители приходили в восторг от удивительного сочетания вкуса и изящества при дворе бывшей пленницы, а ныне русской царицы. Это было одной из многочисленных и непостижимых загадок Екатерины. Упорно не желая обучаться грамоте, она тем не менее дала своим детям приличное европейское образование. Оказывая на Петра огромное влияние, она по сути могла управлять им. Но Екатерина считала правилом своей жизни во всем угождать супругу и не противоречить ему.

Екатерину нельзя назвать честолюбивой женщиной. Она одинаково заботилась как о своих детях, так и о детях царевича Алексея. Она считала, что они вполне могут стать наследниками русского престола, поскольку Петр Петрович был ребенком слабого сложения.

Многие ставят Екатерине в вину ее чрезмерную зависимость от Меншикова. Как отмечалось выше, между ними действительно существовали довольно тесные взаимоотношения. Корыстолюбивый временщик порой давал царице такие советы, из которых позже мог извлечь определенную пользу для себя.

Так, он советовал попросить Петра отдать ей во владение прибалтийский край. Но самодержец, хотя и ценил Екатерину, скорее всего не исполнил бы это желание. Так что князь Ижорский вряд ли мог воздействовать на Петра через его супругу. Вероятно, он уговорил Екатерину принимать подарки от посторонних за то, что она передавала царю их просьбы, и отдавать приобретенные этим путем суммы на хранение в амстердамский и гамбургский банки. По крайней мере, посредником в подобных сделках бывал и Меншиков.

Намерение Петра I сделать Екатерину наследницей русского престола не встретило каких-либо значительных препятствий со стороны влиятельных людей в государстве. Пока он был жив, все подчинялось его воле и желаниям. Для того чтобы узаконить этот акт, нужно было короновать Екатерину. 15 ноября 1723 года появился манифест, известивший всех верноподданных о том, что царь, следуя примеру императоров Василия, Юстиниана и Гераклия, намерен венчать свою супругу императрицею. Сама помпезная коронация была совершена 26 мая 1724 года. Но уже некоторое время спустя в отношениях супругов произошла разительная перемена, и Петр разорвал акт, которым назначал Екатерину наследницей престола.

Эта история, едва не поставившая точку в счастливой карьере двух фаворитов русского царя, столь интригующая, что я не могу не остановиться на ней более подробно.

Неожиданный разрыв между супругами произошел из-за того, что Петр уличил Екатерину в измене. Брат прежней его фаворитки Анны Монс, которая вышла замуж за генерала Балка и после была придворной дамой императрицы, получал от Екатерины столько знаков внимания, что это вскоре стало подозрительным. Петр решил разоблачить виновных и страшно отомстить одному из них. Три дня он оставался в Зимнем дворце, сообщив жене, что уехал. Внезапно появившись, он застал Екатерину и Монса сидевшими на скамейке в уединенном уголке сада. Монс был взят под стражу и вскоре казнен. Его сестре, как соучастнице этого преступления, было назначено 11 кнутов, после чего ее сослали в Сибирь. Месть Петра Екатерине выразилась в том, что он привез жену посмотреть на отрубленную голову Монса. Ее провели так, чтобы платье коснулось эшафота. В личных бумагах Екатерины была произведена ревизия. Ее доходы прекратились, она даже вынуждена была занимать у своих фрейлин. Даже над Меншиковым в тот момент нависла огромная опасность. Он вновь был уличен в злоупотреблениях, и многие весьма небезосновательно предполагали скорый закат его карьеры.

Но смерть Петра I расставила все по своим местам. Более того, она открыла Меншикову дорогу к еще большей власти. Теперь императрица Екатерина вполне попадала под его влияние, он мог через нее управлять государством практически самостоятельно, став во главе специально учрежденного Верховного совета. Правда, здесь необходимо сделать одну небольшую оговорку. Вокруг новой русской властительницы, называвшей свою империю «герцогством», находились люди, неблагосклонно смотревшие на главенство в ее правительстве светлейшего князя Меншикова. Воспользовавшись его отъездом в Курляндию, где он хлопотал о титуле герцога для себя, они успели уговорить Екатерину избавиться от ига алчного временщика. Меншиков едва не был арестован по ее приказанию.

Однако попытки недоброжелателей оказались тщетными: князь Ижорский имел слишком сильное влияние в обществе, чтобы его можно было так легко сбросить с пьедестала. Вернувшись в столицу, он настоял на том, чтобы наследником престола был объявлен великий князь Петр Алексеевич, внук царя Петра, а в завещании Екатерины было указано об устройстве брака между наследником русского престола и одной из дочерей князя Меншикова. Выбор невесты принципиального значения не имел, хотя на эту роль сразу предполагалась Мария Александровна, старшая дочь Меншикова, которая к тому времени была помолвлена с Сапе-гой. Главное,' чего добивался бывший пирожен-щик, — положить начало новой царской династии — своей династии.

Мария Меншикова очень любила своего первого жениха, но предстоящий брак с Петром Алексеевичем устраивал почти все заинтересованные в нем стороны. Расчет князя Ижорского в этом деле понятен. Екатерина, уже немолодая и больная женщина, приблизив к себе Сапегу, сделала его своим фаворитом. При дворе говорили, что для того, чтобы чаще видеть его возле себя, она прочила за Сапегу свою племянницу Софью Карловну Скавронскую. Так что честолюбивого молодого человека весьма легко было убедить отказаться от своей невесты. Что же касается позиции Петра Алексеевича, то он никогда не симпатизировал Марии Меншиковой. По сути, он был еще ребенком и не мог задумываться о браке, в то время как невесте исполнилось уже семнадцать лет. Легкость, с которой он позже, после падения своего опекуна, расторг помолвку, свидетельствует о том, что невеста действительно была навязана ему.