Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Если отбросить все прежние «заслуги» Георгия Маленкова перед Отечеством, когда он был орудием сталинского террора, то, на мой взгляд, руководитель государства из него мог получиться неплохой. Он очень много работал и был недоступен даже для весьма ответственных работников; многим из подчиненных приходилось приложить немало усилий, чтобы попасть к нему на прием. Это, конечно, не характеризует его как хорошего руководителя, но наводит на мысль о. его принципиальности и непредрасположенности к выдвижению фаворитов. Он также крайне негативно относился к пьянству, которое в последние годы правления Сталина приобрело громадный размах' среди верхних эшелонов власти. По его распоряжению были закрыты многие пивные и распивочные. Маленков старался не только сам вникать в решение важных экономических проблем того времени, но и советовался со специалистами в этой области. Он не раз приглашал их к себе и просил вносить «любые предложения», которые могли бы улучшить положение в народном хозяйстве.

Иностранцы видели в Маленкове советского правителя нового типа, который хотя и прошел сталинскую школу руководства, но значительно отличался от своего учителя. Даже зарубежные дипломаты более симпатизировали ему, чем грубоватому и резкому в выражениях Хрущеву. Вот свидетельство американского посла Чарльза Болена, который вспоминал о своих встречах с преемником Сталина:

«Впервые я встретил Маленкова на кремлевском банкете во время войны, но у меня не было случая поговорить с ним. Всегда казалось, что он незаметно стоит на заднем плане. В этот период он производил впечатление робота, самый зловещий прототип Сталина, с крупным, мрачным, почти садистским лицом, с челкой черных волос на лбу, с неуклюжей полной фигурой и репутацией злодея во время чисток тридцатых годов. Хотя, конечно, все сталинские помощники, включая Хрущева, приложили руку к этим чисткам. Избежать этого было невозможно.

Но в бытность мою послом я значительно улучшил мнение о Маленкове, чему способствовали наши встречи на кремлевских банкетах. Его лицо становилось очень выразительным, когда он говорил. Улыбка наготове, искры смеха в глазах и веснушки на носу делали его внешность обаятельной… Его русский язык был самым лучшим из тех, что я слышал из уст советских лидеров. Слушать его выступления было удовольствием. Речи Маленкова были хорошо построены, и в них видна была логика. Представлялся он негромким, немного высоким голосом, и акцент указывал на образованность этого человека… Более важно то, что Маленков мыслил, на мой взгляд, в наибольшей по сравнению с другими советскими вождями степени на западный манер. Он, по крайней мере, разбирался в нашей позиции и, хотя ее не понимал, все же, я чувствовал, принимал ее. С другими лидерами, особенно с Хрущевым, не было никаких точек соприкосновения, никакого общего языка…»

Однако судьбе было угодно, чтобы Маленков очень скоро утратил свое высокое положение. Ослаблению его власти способствовало удаление Берии, который был важным его союзником на протяжении долгих лет. Маленков явно просчитался, когда вошел в тайный сговор с Хрущевым, в результате чего нарком НКВД был смещен с должности и вскоре арестован. Думаю, это событие нисколько не печалит потомков, поскольку приход Берии к управлению страной отбросил бы Советский Союз назад в пропасть тоталитарной диктатуры. Но оно раскрывает непостоянство характера Маленкова, уже в который раз предававшего своих ближайших друзей ради личной выгоды.

Мысль убрать Берию возникла у Хрущева еще до смерти Сталина. Но как убрать этого сталинского монстра, имевшего огромное влияние на партийную элиту, да еще в условиях тотального недоверия друг к другу? Хрущев действовал крайне осторожно. Выждав несколько месяцев после похорон диктатора, он начал объезжать по одному всех членов Президиума и заручаться их поддержкой. Труднее всего было получить согласие Маленкова. Но тот, несмотря на дружеские отношения с Берией, сам боялся потерять власть. Друг, в руках которого находились органы безопасности, был очень опасен для него.

В своей книге «Москва. Кремль. Охрана» М. С. Докучаев восстанавливает хронику событий:

«Хрущев не сомневался, что Берия ждал смерти Сталина, был заинтересован в ней и что после Сталина начнет убирать всех поодиночке в целях захвата власти в партии и стране. По полученным Хрущевым от И. А. Серова, заместителя министра госбезопасности, и С. Круглова, министра внутренних дел, данным, Берия направил органам госбезопасности на местах директиву о переходе на режим боевой готовности. Они доложили Хрущеву оперативный план вооруженного путча, назвали имена заговорщиков. По их мнению, Берия готовил почву для смены высшего руководства, рассчитывая на помощь Маленкова.

Из разговоров в окружении Хрущева сотрудникам охраны тогда стало известно, что Берия намеревался арестовать всех членов Президиума на торжественном собрании в Большом театре. За пять дней до этого он был сам арестован.

Тайно Хрущев провел беседы со всеми членами Президиума и заручился их поддержкой. Все подготовительные мероприятия велись в отсутствие Берии, когда он находился в Берлине и наводил там порядок в связи с волнениями, послужившими причиной ввода туда советских войск. Берия тогда успешно справился со своей миссией и вернулся из Берлина на коне.

По намеченному плану арест Берии был приурочен к расширенному заседанию Президиума Совета Министров СССР, назначенному на 26 июня 1953 года. В это время предусматривалось поднять по тревоге военные академии и подтянуть к Москве особо надежные воинские соединения. Намечалось также блокировать дивизию МВД под Москвой и отдельный полк внутренних войск в Хамовниках.

Была подготовлена группа военных во главе с маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, в которую входили ряд маршалов, генерал К. С. Москаленко, первый заместитель командующего войсками ПВО генерал П. Ф. Батицкий, начальник штаба МВО генерал А. И. Басков, начальник политуправления войск МВО полковник И. Г. Зуб и другие.

Все они прибыли в Кремль в ходе заседания Президиума и разместились в соседней комнате с приемной зала заседаний Совмина СССР. По условному сигналу Хрущева военные должны были войти в зал заседаний и арестовать Берию. Все они были вооружены, причем генерал Батицкий — трофейным немецким парабеллумом, а Москаленко — вальтером.

Не забыл взять на всякий случай свой пистолет и сам Хрущев…

Единственным человеком, который был беспечен и крайне спокоен, был Берия. Он пришел на заседание последним, тихо занял свое место и спросил о том, какие вопросы предстоит на нем решать. Он был просто одет, без галстука, имел при себе портфель. Никакого оружия у него не было, и по всему было видно, что он и не предполагал, что над ним нависла угроза ареста.