Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

До последних дней этот чопорный и неприспособленный к обычной жизни человек очень страдал от своей замкнутости и необщительности. Он умер в январе 1988 года в возрасте 86 лет. О смерти бывшего главы Советского правительства в печати не прошло никаких сообщений. Отставного премьера похоронили узким семейным кругом на Кунцевском кладбище. Только две недели спустя о его смерти узнали западные корреспонденты. Едва ли не полное забвение, как и в случае с другими ближайшими помощниками кровавого тирана, стало своеобразным возмездием за их многочисленные преступления против соотечественников.

Законы человеческой памяти до конца не изучены. Она способна хранить как самые важные, так и самые незначительные моменты из жизни конкретных людей или целых обществ. Но самое любопытное в этом явлении то, что человеческой памятью можно легко управлять. История дает нам столько примеров, что, думаю, бесполезно сейчас доказывать правильность этого утверждения.

Вплоть до перестройки в СССР имя Н. С. Хрущева не принято было упоминать. По большому счету в народной памяти он остался как человек, стоявший у руля Советского государства в постсталинский период, как человек, развенчавший культ личности Сталина на XX съезде КПСС, и как человек, стремившийся засеять кукурузой едва ли не все сельскохозяйственные угодья страны. Немыслимо себе это представить, но Хрущев заставлял сеять кукурузу даже на Севере, в условиях вечной мерзлоты!

Обо всем полезном, что было сделано этим человеком, при жизни Брежнева не упоминалось. Это понятно: Брежнев был в числе тех, кто подготовил и осуществил заговор против Хрущева, а затем занял его место руководителя страны. Вполне поддается объяснению и тот факт, что долгие годы хранились в тайне события октября 1962 года — так называемого «карибского кризиса», когда мир стоял на пороге ядерной войны. День 27 октября был назван Робертом Кеннеди «черной субботой». Как в Белом доме, так и в Кремле многие тогда ожидали внезапной ядерной атаки. Суть такого катастрофического «раздора» между двумя странами заключалась в том, что Хрущев ввел советские ракетные установки на территорию Кубы, а США, не согласившись с этим решением, потребовали восстановления прежнего положения и даже объявили о морской блокаде острова. Главной причиной, по которой это событие в Советском Союзе держалось в секрете, является, на мой взгляд, то, что в условиях «холодной войны» было недопустимо бросать тень на КПСС, даже если зачинщиком столь трагического происшествия был Хрущев. Брежнев и его окружение сделали все, чтобы изгладить из памяти соотечественников образ этого крупного политического деятеля.

Между тем, несмотря на многочисленные изъяны его политики и на ряд несвоевременных решений, инициатором которых он был, Хрущев совершил настоящий переворот как в СССР в целом, так и в сознании советских людей в частности. Демократические преобразования затронули все сферы жизнедеятельности страны. Они коснулись и членов ближайшего окружения лидера государства, которые глубоко верили, что находятся в русле самых прогрессивных течений, и соответственным образом стремились реформировать партийную идеологию и все советское общество.

Контраст методов и принципов руководства Хрущева и Брежнева наиболее четко прослеживается при характеристике их помощников и советников. Если Хрущев окружал себя интеллектуалами, способными мыслить по-новому и вести страну к коренным преобразованиям, то Брежнев воссоздал командно-административную систему наподобие той, что была при Сталине. А это, в свою очередь, во многом способствовало установлению периода «застоя».

Качественно новое значение приобрел при Хрущеве аппарат советников. Это были люди, которые не только готовили речи для видных политических деятелей, наиболее приближенных к руководителю страны, а также консультировали их по сложным вопросам внешней и внутренней политики, — они вносили реальный вклад в прогрессивные начинания периода «хрущевской оттепели». Достаточно сказать, что позже эти так называемые «шестидесятники» с реформаторским мышлением выдвинулись на ответственные посты в партии и правительстве и продолжали оказывать значительное влияние на ход событий в стране. Многие из них — такие, как Шахназаров, Бовин, Арбатов, — и по сей день являются заметными политическими фигурами в России.

Судьбы этих людей сложились по-разному. Почти никто из советников-интеллектуалов не «дорос» до уровня политического руководителя высшего ранга. Максимальные должности, которые им удалось завоевать, — член ЦК КПСС, первый заместитель заведующего отделом. Зато они составляли особый резерв для замещения высших должностей в научной и культурной среде. Завершив свою работу в партаппарате, они становились директорами институтов, академиками, получали крупные посты в Министерстве культуры, в высших учебных заведениях и прочих местах. Они ощущали острую потребность в реформах и не избавились от этого стремления даже в период брежневского «застоя». Позже, с приходом к власти сначала Андропова, а затем и Горбачева, они вновь получили широкие возможности для продолжения своих преобразовательных начинаний.

Федор Михайлович Бурлацкий пришел работать консультантом в отдел, занимавшийся проблемами международного коммунистического движения, по приглашению руководителя этого отдела — Ю. В. Андропова. Или просто «Ю. В.», как называли его сослуживцы. Будучи сотрудником журнала «Коммунист», он редактировал статью Андропова. Поправки и замечания понравились высокопоставленному автору, и он пожелал встретиться с ним лично.

Вот как Бурлацкий описывает этот важный момент в своей жизни:

«Помнится, я не испытывал робости, когда после обычного рукопожатия с выходом из-за стола Ю. В. вернулся на свое место, а мы с Толкуновым (ближайший помощник Андропова в то время. — В. К.), который сопровождал меня в кабинет, уселись по обе стороны за маленький столик, стоявший перпендикулярно к столу хозяина кабинета… Я не знал тогда еще, что мне придется сотни раз сидеть за этим столом, как правило, на одном и том же месте, по левую руку от Ю.В., участвовать вместе с ним в трудном, нередко сумбурном, бесконечно утомительном и таком восхитительном процессе — совместном коллективном сочинении, редактировании и переписывании документов и речей руководителей страны. Но все это в будущем.

А пока я сидел, улыбаясь почему-то почти весело в ответ на мягкую улыбку Ю. В… Он как-то сразу расположил меня к себе, еще до того, как произнес первые слова.