Валентина Краскова - Кремлевские кланы

«Когда 3 октября 1993 года толпа прорвалась к Белому дому, в Верховном Совете праздновали триумф — народное восстание против диктатуры Ельцина победило. — Писали Н. Гульбинский и М. Шакина. — Депутаты пребывали в восторге. После восьмидневной осады они наконец-то расслабились, налили по рюмашкам что было, а затем собрались разойтись по домам, чтобы помыться и переменить одежду. «И вдруг, — вспоминает один из бывших помощников Руцкого, — призыв Руцкого идти на мэрию и захватывать «Останкино», как обухом по голове. Зачем?» Этот шаг Руцкого стал критическим поворотом в развитии событий.

Призыв Руцкого для властей оказался полной неожиданностью, как это ни странно. Органы безопасности отслеживали ситуацию, но информаторы, которые находились в здании Верховного Совета, ни словом не обмолвились, что подобные идеи и планы зреют в умах депутатских вождей. Этих идей у них просто не было.

Что же подтолкнуло Руцкого к этому роковому, как сегодня признают многие, шагу? Руцкой — человек импульсивный, не рефлексирующий. Очевидно, на него губительно подействовала атмосфера приподнятости, триумфа, царившая в Белом доме. И обманула толпа, прорвавшая милицейское окружение.

Дело в том, что, несмотря на бурные события, большинство москвичей, сторонники Ельцина и демократов, сохраняли спокойствие. Очевидно, они ждали, что вот-вот Ельцин возьмет контроль над положением в свои руки. Никаких демократических митингов, никакого видимого беспокойства с их стороны в течение всего «уикэнда» не было. Это обмануло не только «оппозицию», которая поверила, что толпа, ввалившаяся в Белый дом — это и был народ, но и московские власти, которые явно были деморализованы таким массовым и организованным напором национал-коммунистов.

Только когда в ночь с 3 на 4 октября к Моссовету вышли по призыву Гайдара сторонники демократов, ельцинская власть получила какую-то наглядную поддержку.

Помощники Руцкого утверждают, что очень скоро Руцкой пожалел, что поддался эмоциям. Но исправить уже практически ничего было нельзя. Тем более, что реальная власть уже перешла к «полевым командирам» — Макашову, Баркашову и другим.

Узнав о призыве Руцкого и штурме мэрии и «Останкино», многие лидеры регионов отшатнулись от руководства Белого дома, хотя до того открыто им симпатизировали. Конфликт обострился, но чаша весов Президента стала перевешивать.

Руцкой появился на балконе, решительный, уверенный в себе, начал командовать: женщинам отойти, мужикам становиться в колонны и — на «мэрию, там у них гнездо» и «идите на штурм «Останкино», нам нужен эфир!

Впоследствии помощники Руцкого объясняли, что в мэрии засели снайперы, которые вели огонь по Белому дому. Когда мэрия была взята, то там вообще не обнаружили людей с автоматическим оружием, только обычную охрану с пистолетами Макарова. Атакующие ворвались в здание, побили стекла, избили милиционеров и чиновников. Одного пожилого полковника милиции баркашовцы насмерть забили палками. Министра московского правительства Брагинского избили и повели в Белый дом. На пути им встретился Руцкой, скомандовал: «Обыскать. Связать. Бросить в подвал.» Он был в своей стихии. Шла война, и как привычно было отдавать команды, проявлять жесткость, сжимать в руках пистолет, посылать людей на штурм. Вот, чего не хватало Руцкому…

Зачем защитники Белого дома поехали брать «Останкино»? Без помощи технических специалистов в эфир мятежникам не выйти. И даже если такие специалисты сыщутся. Президенту ничего не стоит отключить телеканал и перевести вещание на резервную станцию, в 50 километрах от Москвы.

У «Останкино» мятежники впервые натолкнулись на серьезное сопротивление. Протаранив главный вход грузовиком и произведя выстрел из гранатомета, они попытались сходу овладеть телецентром. Руководил операцией сам генерал Макашов. Но в здании был не беспомощный ОМОН и не солдаты внутренних войск первого года службы, как у мэрии.

В последний момент к «Останкино» были переброшены спецназовцы из группы «Витязь», одного из элитных подразделений КГБ СССР, перешедшего в управление охраны Президента. Спецназовцы быстро заняли оборону. Между ними и атакующими разгорелся настоящий бой.

Практически в это же время в Москву на вертолете с дачи в Архангельском прилетел президент Ельцин. В Кремле царил хаос, московские власти пребывали в растерянности — шеф московского КГБ, например, был уверен, что московская милиция перешла на сторону Руцкого. Ельцин сразу же созвал заседание коллегии министерства обороны.

Если раньше генералы и стали бы колебаться, то после того, как начался штурм «Останкино», мэрии, были совершены попытки захватить ТАСС и Генштаб, их желание сохранить нейтралитет было сильно поколеблено. И тем не менее Грачев долго сомневался, прежде чем отдать команду. По словам очевидцев, не помогло даже прибытие в министерство обороны премьер-министра Черномырдина, который крыл Грачева отборнейшим матом. Проезжая мимо разрушенной мэрии Черномырдин был так поражен этой картиной, что, еще недавно выступавший за мягкий, без чрезвычайного положения роспуск парламента, премьер-министр стал ярым приверженцем немедленных и самых жестких мер. «Это же зверье!» — кричал он.

Ельцин получил согласие генералов задействовать войска только после того, как все взял на себя, заявив, что он несет всю полноту ответственности за то, что произойдет в ближайшие несколько часов, и подписал указ об использовании вооруженных сил для восстановления порядка.

А в Белом доме в это время царила эйфория. Когда погас экран останкинского канала телевидения, депутаты закричали «Победа?». Они поторопились, так как впоследствии выяснилось, что канал был отключен по распоряжению председателя государственной телерадиокомпании Брагина, а вовсе не потому, что центр был захвачен мятежниками.

«Теперь мы выиграли, — уверенно говорил Хасбулатов. — Мэрия взята, «Останкино» тоже. Штурм Кремля — дело нескольких часов. Сейчас сюда подходят верные нам войска. Оккупационный режим пал».

Как можно было представлять события в столь извращенном виде? Ведь был в Белом доме «министр безопасности» Баранников, «министр обороны» Ачалов, квалифицированные специалисты, уж они-то могли знать, что происходит на самом деле. Впрочем, не исключено, что, звоня в воинские части, они действительно получали, всяческие заверения в поддержке и рапорты о выходе войск, спешащих на подмогу Белому дому. Но даже если так, как же можно было эту информацию не перепроверить десять раз?

Руцкой особенно надеялся на авиацию. Но его помощники, судя по всему, лучше сообразили, что произойдет в ближайшие часы. Под каким-то предлогом покинул Белый дом первый советник Руцкого Андрей Федоров, столь долго тянувший своего шефа к национал-патриотам.