Валентина Краскова - Кремлевские кланы

Когда-то Руцкой яростно отрицал, что сдался в плен моджахедам. И даже выиграл судебный процесс у тележурналиста, обвинившего его в этом. «Руцкие в плен не сдаются», — гордо заявил он.

Руцкой сдался. Вместе с Хасбулатовым, Баранниковым, Ачаловым, Макашовым. Неплохо держался только генерал Макашов. На Хасбулатове лица' не было. Бывший вице-президент выглядел еще более поседевшим и совершенно потерянным. Главарей мятежа повели к автобусу, чтобы отправить в «Лефортово» — следственный изолятор министерства безопасности».

«Эксперты и политологи выстраивают целые теории, анализируют мифические цепочки кремлевских взаимоотношений, чтобы логично объяснить то или иное кадровое назначение. — Пишет генерал-лейтенант Александр Коржаков. — Но никаких теорий в современной российской кадровой политике не было и нет».

Борис Ельцин, обладая качествами льва-гладиатора, проявил себя и как политик-игрок. Власть для него — приз, выигрыш. Борьба с соперниками: с Горбачевым, а позднее с Руцким и Хасбулатовым — опасная игра, которая все же не перестает быть игрой. «В оценках людей у него едва ли не главным критерием было простое правило: если человек не высказывается о Борисе Николаевиче плохо, значит, он может работать в команде», — утверждает Коржаков.

Политической игре Ельцин отдается со страстью спортсмена, с азартом игрока. Основное стремление Бориса Николаевича — всегда оставаться лидером, всеми средствами выигрывать. Выигрывать, постоянно повышая ставки, ставя все на кон игры — вот натура Ельцина.

В кризисных ситуациях Ельцин лучше всего чувствует свои способности и компетенцию. Он достаточно силен, чтобы выдержать удары судьбы. Его не отягощают внутренние конфликты.

В тоже время, политики этого типа не способны к импровизациям. Политические импровизации заменяет смена окружения — соратников.

Смена окружения может происходить молниеносно. Вот как это выглядит в мемуарах бывшего руководителя Службы безопасности Президента генерал-лейтенанта Александра Коржакова: «Пишите рапорт об отставке, — сказал президент.

— Есть.

— Ну что, пишем? — спрашиваю Барсукова.

Мы с улыбочками за полминуты написали рапорта. Сейчас трудно объяснить, почему улыбались. Может, принимали происходящее за игру».

Александр Коржаков находился рядом с Ельциным одиннадцать лет. Вместе со своим шефом он пережил все взлеты и падения. 20 июня 1996 года, накануне второго тура президентских выборов Александр Коржаков был отправлен в отставку с поста Службы безопасности Президента.

Александр Коржаков написал книгу «Борис Ельцин: от рассвета до заката», которая, по мнению автора должна была вызвать политический кризис. А мне кажется, что мы уже более 80 лет не выходим из кризиса. В предисловии к своей книге Александр Коржаков сам ставит пред собой вопрос: не опасаюсь ли я упреков в предательстве? На этот вопрос генерал отвечает не только себе, но и читателям: «Достойно расстаться с человеком, тем более близким всегда труднее, чем сойтись. Я готов был к джентльменскому «разводу» — молчать, молчать и еще раз молчать. Но травля в прессе, развязанная «обновленным» окружением президента, угроза физической расправы со мной, доведенная до моего сведения дикая формулировка «семья дала разрешение на арест Коржакова» расставили все точки над «і». Увы, но предал меня и нашу многолетнюю дружбу сам Борис Николаевич».

Младшая дочь Бориса Ельцина, Татьяна Дьяченко стала советником своего папы.

«У Тани, видимо, с детства остался комплекс собственной нереализованности. Недаром Чубайс сразу после выборов заметил в узком кругу:

— Эта девочка полюбила власть. Давайте попробуем сделать из нее вице-президента.

…Второго ребенка Таня родила почти в тридцать пять лет. Маленькому Глебу наняли нянек, которые занимались с ним круглые сутки. А мама тем временем реализовывала себя в предвыборном штабе. Глеб — мой крестник, и я переживаю, что теперь лишен возможности навещать малыша».

Журнал «Лица» напечатал рассказ Татьяны Дьяченко о папе, материал был взят из материалов программы «Совершенно секретно»:

«Папа никогда не был жестким, хотя он всегда был с нами строг. Мы его в какой-то степени даже боялись. Вернее, боялись, например, получать плохие оценки в школе. Даже четверки. Правда, рукоприкладством он никогда не занимался.

Как правило, хватало взгляда… От его осуждающего взгляда я готова была сквозь землю провалиться. Сейчас, по прошествии времени, я понимаю, что в общем-то в семье нас явно не воспитывали. Это был просто личный пример. Отношение родителей к жизни, к друзьям, к детям. Сколько себя помню, мы всегда старались подражать им.

Я всегда считала, что мама слишком подчиняется во всем папе. Мне казалось, что в моей семье все будет по-другому. Но в результате я такая же ведомая в своей семье, как мама.

Довольно рано нам пришлось осознать, что означает быть ребенком высокопоставленного человека. Когда ко мне кто-то хорошо относился, я начинала сомневаться: действительно ли я такая хорошая или просто во мне видят лишь дочь первого секретаря обкома. Наверное, поэтому я уехала из Свердловска в Московский университет. Когда однокурсники спрашивали меня, кто мой папа, я отвечала, что по образованию он — инженер-строитель. То есть впрямую я не врала. Просто не договаривала. Когда мой муж за мной ухаживал, он признался, что не любит детей высокопоставленных родителей. И очень долго я боялась ему признаться, из какой я семьи. Потом уже, когда он окончательно влюбился, это стало неважно…

Почему-то считается, что папа плохо информирован о том, что происходит в стране. Это неправда. У него невероятно полная информация, столько источников! Кроме того, мы с Леной — хороший источник информации. Все-таки у нас очень широкий круг общения. Ну и газеты. Папа каждое утро прочитывает.

Один из трудных моментов в жизни нашей семьи — осень 1987 года, тот знаменитый пленум. Мы знали, что папа принял решение, и были готовы к этому его шагу. Правда, оказалось, что мы не очень подготовились к последствиям. Иногда свои шаги папа обсуждал с нами. Он часто собирал нас и даже зачитывал наиболее яркие моменты своих выступлений. Он никогда не спрашивал совета. Он всегда внимательно выслушивает наше мнение, но все-таки в результате поступает так, как считает нужным. Той осенью папа тоже нас собрал и спросил, поддерживаем ли мы его. Мы все поддержали. Считается почему-то, что в тот период от него и от нашей семьи вообще отвернулись многие друзья. Это совершенно не так. Отвернулись только те, кто формально был рядом. В общем-то — это небольшая потеря. Друзья остались рядом. Я это знаю и по себе. У меня слезы наворачивались на глаза, когда на работе меня поддерживали даже не друзья, а просто сотрудники.