Валентина Краскова - Кремлевские кланы

Здесь я вынужден сделать одно небольшое отступление. В вышедшей в 1964 г. в Лондоне книге «Му Darling Clementine» («Моя дорогая Клементина»), принадлежащей перу Джека Фишмена, со слов леди Лимерик, являвшейся во время войны заместителем председателя Британского Красного Креста, рассказывается следующее:

«Она (миссис Черчилль) находилась также в постоянном контакте с мадам Майской, женой русского посла, и это создавало для нее несколько деликатную ситуацию, потому что мадам Майская часто приходила с длинным листом заявок, не всегда согласованных с официальными заявками, получаемыми из России. Откуда она брала свои сведения, никто не знал, но неоднократно она нам говорила, что ей нужно то-то, то-то и то-то, хотя в заявках, приходивших из Москвы, ничего подобного не было. В результате Клементине приходилось проявлять большую дипломатичность в сношениях с мадам Майской».

Леди Лимерик по непонятным причинам просто наводит тень на плетень. На самом деле ничего странного в поведении А. А. Майской не было, и последняя не раз объясняла миссис Черчилль, откуда она брала свои заявки. Схема отношений между СССР и Англией в основном сводилась к следующему: Советский Красный Крест направлял свои официальные заявки Британскому Красному Кресту, а сверх того он посылал фонду Красного Креста при нашем посольстве дополнительные заявки в расчете, что расходы по ним будут покрыты из средств этого фонда. Однако при выполнении дополнительных заявок Красного Креста А. А. Майской иногда приходилось обращаться к помощи миссис Черчилль для того, чтобы преодолеть трудности, вытекавшие из частнокапиталистического характера медицинского производства в Англии.

Несомненно, самой важной и большой организацией Красного Креста в Англии периода войны был «Фонд помощи России», возглавлявшийся миссис Черчилль, почему в просторечии он часто именовался «Фонд миссис Черчилль».

Надо прямо сказать, что официальный Британский Красный Крест первоначально, видимо, собирался подойти к начавшейся на востоке войне формально-бюрократически. Вскоре после 22 июня он направил в посольство пожертвование в размере 75 тыс. ф., и на этом его активность надолго замерла. По его примеру пожертвования прислали также организации Краевого Креста Канады, Норвегии и Бельгии. В течение последующих трех месяцев ничего не происходило. Только в конце октября положение резко изменилось: с большой помпой было объявлено, что при Британском Красном Кресте создается специальный «Фонд помощи России», во главе которого станет жена премьерминистра миссис Черчилль. Почему это произошло?

Думаю, известное влияние на правительство оказал широкий разворот общественной помощи СССР, к этому времени резко обозначившийся в Англии. Но была к тому и другая, гораздо более важная причина. Миссис Черчилль во время визита ее в СССР весной 1945 г. так рассказывала мне об обстоятельствах, при которых возник ее фонд:

— Меня страшно волновала, — говорила она, — та великая драма, которая разыгралась в вашей стране сразу после нападения Гитлера. Я все думала, чем бы мы могли вам помочь. В то время широко обсуждался в Англии вопрос о втором фронте. Как-то я получила письмо от группы жен и матерей, мужья и сыновья которых служили в английской армии. Они настаивали на открытии второго фронта. Я тогда подумала: «Если эти женщины требуют второго фронта, т. е. готовы рисковать жизнью своих любимых, — значит, мы должны немедленно помочь России». Я показала полученное письмо моему мужу. Он ответил, что до второго фронта еще очень далеко. Это меня сильно встревожило, и я стала думать, что бы такое можно было сделать теперь же, немедленно для помощи вашей стране? Тут мне пришла в голову мысль о фонде Красного Креста…

Я не имею оснований сомневаться в субъективной искренности миссис Черчилль. Но ее порыв очень хорошо увязывался с господствовавшими тогда в правящей Англии настроениями. Я уже писал, что осенью 1941 г. британские министры и политики чувствовали неловкость перед нами, ибо отказывали Советскому Союзу в немедленном открытии второго фронта в Северной Франции, и в виде известной компенсации готовы были оказывать помощь союзнику в разных других формах.

Не удивительно, что мысль миссис Черчилль о Фонде помощи России встретила живейшее сочувствие со стороны ее супруга и очень быстро превратилась в реальность. Весь административный и пропагандистский аппарат правительства был сразу же поставлен к услугам миссис Черчилль, и деятельность нового фонда пошла быстрыми шагами вперед. За первые два года войны, до нашего отъезда из Англии, этот фонд собрал около двух с половиной млн фунтов.

Говоря о деятельности Фонда миссис Черчилль, стоит упомянуть об одном случайном обстоятельстве, которое, однако, имело известное значение на практике. Отношения между миссис Черчилль и А. А. Майской носили дружественно-дипломатический характер еще в довоенные времена. Теперь это очень пригодилось: два параллельных фонда — «посольский» и «премьерский» — работали без взаимной борьбы и конкуренции. Обе руководительницы часто встречались, обсуждали общие для обоих фондов вопросы, проводили, где нужно, разграничительные линии, по мере возможности помогали друг другу. Помощь миссис Черчилль посольскому фонду была особенно ценна при приобретении медикаментов, которых на рынке вообще было недостаточно, и при транспортировке наших грузов Красного Креста в СССР, ибо на судах, шедших в Мурманск или Архангельск, военно-морские власти оккупировали обычно всю их «территорию» для оружия и чисто военного снабжения; Красному Кресту приходилось с трудом урывать необходимое пространство для своих посылок.

Помощь же А. А. Майской «премьерскому» фонду была очень важна для определения общего курса его работы. Первоначально под влиянием своего окружения, вербовавшегося главным образом из Британского Красного Креста, миссис Черчилль слишком сильно увлеклась отправкой в СССР теплых вещей для гражданского населения. Конечно, это была важная и нужная задача. Но все-таки на первом месте тогда стояла нужда в медикаментах и медицинском оборудовании для потребностей Красной Армии. А. А. Майская имела несколько бесед с миссис Черчилль по данному поводу, и в результате деятельность ее фонда приняла направление, более соответствовавшее нашим желаниям. Одним из проявлений этого было решение Фонда миссис Черчилль создать в Ростове-на-Дону два госпиталя для раненых красноармейцев.

Вспоминая те дни, должен сказать, что, каковы бы ни были политические расчеты премьера, не подлежит сомнению, что миссис Черчилль как человек была искренне увлечена работой своего фонда и делала все, что могла, для оказания помощи СССР. В моем дневнике под датой 16 марта 1942 г. я нахожу следующую запись: